Как именно принимать русских протестантов в Православие? Нужно, в первую очередь, иметь ясное понимание, как они относятся к водному крещению, считают ли такое крещение Таинством, имеющим благодатную возрождающую силу, или нет?
Говоря о русских традиционных протестантах, мы имеем в виду евангельских христиан, баптистов, меннонитов, христиан веры евангельской (пятидесятников) и адвентистов седьмого дня.

Сегодня мы читали о буре на море. Это не только рассказ о том, что когда-то, во время жизни Христовой на земле, случилась буря; это говорит о всякой буре, о каждой буре: о бурях истории, о семейных, разрушающих, пугающих нас бурях, и о той буре, которая часто идет в нашем сердце, в нашем уме, которая выражается резким словом, которая иногда уносит нас в водоворот.

Пошли к колодчику, Л. Н. вошла в женскую половину купальни и, первое, что услышала, было: "Вода-то ледяная, прямо обжигает". Л. Н. подумала: "Безумие с высокой температурой лезть в ледяную воду". Однако разделась, перекрестилась и окунулась. Вода действительно "ожгла". Л. Н. быстро оделась и вышла из купальни. И. М. задержался. Дожидаясь его, Л. Н. осмотрелась вокруг. Только в этот момент она ощутила ту неизъяснимую благодать, которой проникнуто это место.

Иное - скука, и иное - томление духа, называемое унынием. Бывает иногда человек в таком состоянии духа, что, кажется ему, легче бы ему было уничтожиться или быть без всякого чувства и сознания, нежели долее оставаться в этом безотчетно-мучительном состоянии. Надобно спешить выйти из него. Блюдись от духа уныния, ибо от него рождается всякое зло.

Паломников здесь принимают и всегда ждут. Жаль, пока гостиница паломническая за монастырскими стенами что-то медленно строится. Но это все в будущем. Ближайшем, конечно.
Такие мысли навеял только один день в монастыре - 18 апреля 2013 года. Постепенно один за другим гасли огни в окнах монастырских келий. Дольше всех горел свет в окнах монаха Онисима и игумена Даниила. Отец Даниил составлял план на следующий день. Что делал и о чем думал отец Онисим нам неведомо. Размышлял, наверное, и молился.

В суровой Лапландии, на самой северной окраине Российского государства, практически пятьсот лет существует Божия обитель – православный Трифонов Печенгский мужской монастырь.

Государству Российскому, царю-батюшке необходим был крепкий и сильный монастырь для устрашения грозных соседей, стран, мечтавших покорить Россию. И Трифон исполнил волю государя. Монастырь на Печенге был очень богат материально, но и дух обители был высок и чист. Духовные чада и ученики Печенгского старца остались чистыми перед Богом и сподобились высшей награды христианина – венцов мучеников.

Парализованного человека принесли к Господу Иисусу Христу четверо его друзей; и, видя их веру, Христос сказал расслабленному, что исцеление возможно и чтобы он встал.
Есть две вещи в этом рассказе, над которыми я хотел бы, чтобы мы задумались.

После смерти Кирилла и Марии Варфоломей отдал наследство младшему брату Петру и вместе со старшим братом Стефаном поселился в 12 верстах от Радонежа в дремучем лесу около речки Кончуры. Первым делом братья построили деревянную келью и небольшой храм, который был освящен в честь Святой Троицы. Так возникла знаменитая обитель преподобного Сергия.

– В чем уникальность преподобного Сергия Радонежского как святого?
– Как появился храм в деревне Мисирево и почему он был назван в честь преподобного Сергия Радонежского?
Интервью с протоиереем Борисом Балашовым, настоятелем Скорбященской церкви г. Клина и Сергиевского храма дер. Мисирево.

Разве не приходил к нам человек в нужде, и разве мы не говорили ему "Уйди!"? Человеку нечего было надеть, но мы ему отвечали: Поношенного у меня ничего не осталось, а нового, хорошего, я тебе, конечно, отдать не могу - уйди!.. Не подходил ли к нам нищий на дороге, и не отвечали ли мы ему, держа в сумке купленную еду: Я истратился, не могу тебе дать ничего... Из сумки мы ничего не вынули, из кошелька ничего не дали; сказали: Уйди... Или просто, что, может быть, еще страшнее, нарочно его не увидели, прошли мимо, скользнули взором, так что он знал, что мы его видели, но что он для нас не существует; из бытия прогнали его в небытие.

Мария приехала в Москву и пошла в домработницы. Ей хотелось поступить в какую-либо благочестивую семью, чтобы там прослужить до конца дней своих.
Долго не удавалось это Марии. Однажды пришла она в одну из московских церквей, встала перед чудотворной иконой Божией Матери и стала слезно умолять устроить ее в благочестивую семью. При выходе из церкви незнакомая женщина остановила ее. Вид Ее поразил Марию

Евангельский рассказ о сотнике говорит нам о человеке, вера которого, хотя он сам был язычник, превзошла веру израильского народа.

При чтении слов Спасителя о том, что можно было бы жить так просто, так беззаботно, если бы душой не печься о пище и питье, а телом - о том, как одеться, два различных чувства борются в нас.

Помню свои юные годы: что тут мелочиться - если кем и быть, то непременно известной артисткой, ездить по всему миру и наслаждаться восторгами поклонников! Сначала зародилось желание петь. Я окончила музыкальную школу - возможно, не с блестящим результатом, но хор был одним из любимых предметов. Общие музыкальные знания имелись, остальное услужливо дорисовывала фантазия.

Мы, к примеру, не сможем сделать полное и исчерпывающее описание того, что есть Солнце. Однако это не мешает людям и всей природе греться в его лучах и получать от него жизненную энергию. Так и то обстоятельство, что мы не в состоянии дать словесное определение Бога, не препятствует нам вступать с Ним в общение, укрепляться Его силой и любовью. Но как же это возможно?

Достоевский в дневнике рассказывает о том, что случилось с ним, когда, приговоренный к смерти, он стоял перед казнью, - как он стоял и смотрел вокруг себя. Как великолепен был свет, и как чудесен воздух, которым он дышал, и как прекрасен мир вокруг, как драгоценен каждый миг, пока он был еще жив, хотя на грани смерти. О, - сказал он в тот миг, - если бы мне даровали жизнь, ни одно мгновение ее я не потерял бы... Жизнь была дарована, - и сколько ее было растеряно!

Одно из самых недоуменных, трудных мест Нового Завета - это начало сегодняшнего евангельского чтения; не вопрос, который был поставлен учениками: "Кто согрешил, что этот человек родился окутанным тьмой?" - а другой вопрос, который рождается из ответа Христа: никто не согрешил, никто не виноват, это не возмездие, и даже не последствие, это случилось для того, чтобы явилась Божия слава...

Бабушка (звали ее Елена Васильевна) рассказала, что ей явился старец и попросил откопать икону, указал место и спросил: "Сколько я в грязи буду лежать?" Наутро она пошла копать, но, ничего не найдя, пришла домой. Затем опять явился тот старец и сказал: "Ну, что же ты, Ленушка, не откопала?"

Евангелие не сообщает нам имени женщины-самарянки, но Предание Церкви его сохранило, и мы называем ее по-гречески - Фотини, по-русски - Светланой, на кельтских языках - Фионой, на других западных языках - Клэр. И все эти имена говорят нам об одном: о свете. Повстречав Господа Иисуса Христа, она стала светом, в мире сияющим, светом, который просвещает тех, кто встречается с ней.

Мы ждем чего-то, ждем, чтобы сошел Ангел Господень и закипела вода, и мы чудесно, действием извне, стали бы снова людьми зрячими, чуткими, ожившими.
И это бывает: мы видим вокруг себя, как вдруг из купели Крещения выходит человек новый, обновленный; мы видим, как, приобщившись Таинств, тот или другой человек воссиявает новой жизнью; мы видим постоянно, как прикасается благодать, как вскипевшая вода в купели Силоамской или Вифезде оживляет людей. Но это относится не ко многим: к тем, которых почему-то, по неведомым для нас причинам, взыщет сила Божия. А другие, все мы, продолжаем лежать слепые, иссохшие, ожидая чуда.

Все святые апостолы далеко не сразу и с большим трудом поверили в то, что их Учитель, Господь Иисус Христос, воскрес из мертвых. Даже им, видевшим не раз, как Он воскрешал мертвых, нелегко было поверить в то, что мертвец, недвижимый и бездыханный, в котором нет ни мысли, ни чувств, может сам себя воскресить. Это гораздо более непонятно, чем великое чудо воскрешения дочери Иаира или сына наинской вдовы.

Видит человек в рекламе кого-то довольного жизнью, в окружении друзей, а предметом, "обеспечивающим" это счастье, является, например, какой-нибудь напиток, который вся эта дружная компания держит в руках. И так формируется сознание: глаза увидели, мозг "записал" - и начинаются эксперименты над своим здоровьем, над окружающими, вынужденными выносить развязное поведение, резкие слова и проч.

Но на службе где-то через час после крестного хода со мной произошел один казус, которым раз и навсегда Господь показал мне, что важно, а что второстепенно. Когда пел хор, то и душа, и тело были бодры, голова светлая и спать совсем не хотелось. А тут на какое-то время хор умолк, стали что-то читать. Я стояла, слушала, глаза начали слипаться, сказались недосыпание и усталость, и я уснула прямо стоя и начала падать назад.

Интересный случай произошел в пасхальные дни в начале 20-х годов ХХ века в Москве в Политехническом музее. Был разгар борьбы с "религиозными пережитками". В музее проходил диспут, организованный большевиками, чтобы еще раз высмеять веру и верующих. На сцене выступает отлично подготовленный оратор. Красноречиво и, на первый взгляд, убедительно показывает он несостоятельность христианства, рассказывает, как веками Церковь "служила эксплуататорам и угнетателям трудового народа". Наполненный до отказа зал молча слушает. Выступление закончено, оратор самоуверенно предлагает желающим возразить ему, если кто может.

Две тысячи лет назад, накануне еврейского праздника пасхи в Великую Пятницу на Голгофском Кресте умер Иисус Христос, Сын Пресвятой Девы Марии. Самым последним словом умирающего Спасителя было: "Совершилось!" (Ин. 19, 30).
Известнейший русский писатель Л.Н. Толстой в своем собственном переводе Евангелия с греческого языка употребил совсем иные слова: "Всё кончено!" Так в тот момент две тысячи лет назад думали все.

Пять ран Христовых не просто слова, а святая реальность, поэтому о них нужно знать больше, чем просто о словах. Две раны на руках, две на ногах, одна в ребрах. Все пять ран от черного железа и от черного греха человеческого, который чернее железа. Прободены руки, которые благословляли. Прободены ноги, которые шли и вели единственно истинным путем. Прободена грудь, из которой в охладевшие человеческие сердца изливался огонь небесной любви.

Моя начальница, читая Евангелие, как-то раз сказала: "Я поняла, почему Евангелие - книга всех времен. Потому что люди за все эти столетия абсолютно не изменились". Надо признать, что ее слова ввергли меня в шок - никогда Священное Писание не открывалось мне именно с этой стороны... Но, глядя на наш мир, с сожалением приходится признать правоту ее выводов. Честно говоря, страшно становится: мы все меньше напоминаем толпы людей, идущих ко Христу за исцелением, за научением, идущих к нему с криками: "Осанна в вышних!" - и все больше напоминаем озверевшую толпу, вопящую: "Распни Его!" - и ухмыляющуюся: "Сойди с креста!"

Если вы прочтете евангельские отрывки, которые положены на сегодня, то увидите, что тема суда проходит через них красной нитью; и она ставит перед нами вопрос: каковы мы?.. Чем мы кажемся, чем мы на самом деле не являемся? В чем наша лжеправедность, в чем наше ложное бытие перед лицом подлинного?

Ответ на вопрос: "Нужна ли катехизация уверовавшему человеку?" - на мой взгляд, прежде всего содержится в Святом Евангелии, где Господь говорит: Слушающий (слова Мои - прим. ред.) и неисполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода, тотчас обрушился (Лк. 6, 49).

Для одних пост состоит в символическом лишении себя чего-нибудь, для других - означает добросовестное соблюдение правил поста, то есть употребление постной пищи. И в том, и в другом случае, однако, пощение редко рассматривается как входящее в общий великопостный подвиг. Поэтому здесь, как и в других случаях, мы должны сперва постараться понять учение Церкви о посте и затем спросить себя: как мы можем применить это учение к нашей жизни?

Из сокровищницы святоотеческой мудрости.

Часто мы друг ко другу обращаемся с просьбой: "Помолись обо мне", - и нам кажется иногда, что так легко помолиться: встал перед Господом и вспомнил чужую нужду и попросил Спасителя и Бога что-то сделать.
Здесь же мы видим что-то большее: эти люди своей убежденностью и верой стали заступниками за друга: но это заступление было не просто просьбой, это не были слова, это было дело.

Проще всего объяснить это жестокосердием "непрощающего". Сердце у тебя, дескать, злое, вот и не можешь простить. Такие слова нетрудно сказать, пока не узнаешь, что именно нужно простить. А когда расскажут тебе конкретную историю, то чувствуешь порой, что язык не поворачивается сказать: "А ты прости его". Более того, каюсь, так и хочется произнести: "Ну, тут бы и я не простил!"

В это воскресенье Церковь будет напоминать миру о Страшном Суде. Когда я сказал об этом одному неверующему, он усмехнулся: "Не надо меня пугать". Но Церковь о том и заботится, чтобы человек перестал бояться. Вернее, бояться-то все равно придется, но только надо правильно бояться.
Неделя о Страшном Суде - напоминание о вещи, казалось бы, очевидной для каждого разумного человека: об ответственности.

Часто в нашей жизни случается, что, оторвавшись от источника взаимоотношений, оказавшись отвергнутыми теми, которые думали, что они могут бесконечно пить от ручейков, струящихся через нас, мы оказываемся изголодавшимися. Если бы только на мгновение мы могли осознать, что забытое и утраченное нами - это качество живых отношений с Богом и живых отношений с людьми, которые нас окружают!

Мы привыкли презирать и осуждать фарисея: нам кажется, что сегодняшнее Евангелие дает нам на это право - он будто осужден Самим Христом. Но мы забываем, что надменная праведность фарисея стоила дорого ему и подобным ему людям. Это были люди подвига и убеждения; по коротким словам, которые о нем сказаны в Евангелии, он постится дважды в неделю, то есть воздает Богу не только то, что должен бы воздавать по закону, но больше, сверх меры: он дает Богу от своего усердия. И одновременно он дает значительную часть своего дохода нуждающимся, то есть и к людям тоже он обращен каким-то, хоть и суровым, подвигом жизни.

Многим, почти что кощунственно, Евангелие представляется как книга грозного Божиего суда, требований Господних; но как далек этот образ от живого чувства, которое Евангелие вызывает в том, кто читает его впервые!

Отчаяние, по учению святого Иоанна Лествичника, рождается или от сознания "множества грехов и отягчения совести и нестерпимой печали, когда душа по причине множества сих язв погружается и от тяжести их утопает в глубине безнадежия", или "от гордости и возношения, когда падшие думают, что они не заслуживают сего падения". Первого рода отчаяние влечет человека во все пороки без разбора, а при отчаянии второго рода человек держится еще своего подвига.

Голос слышен в Раме, вопль и горькое рыдание; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться… ибо их нет (Иер. 31, 15). Так пророк Иеремия предсказывает одно из самых трагических событий новозаветной истории - избиение в Вифлееме воинами иудейского царя Ирода всех младенцев мужского пола до двух лет. Это событие непосредственно связано с Рождеством Христовым и описано в Евангелии апостолом Матфеем.