Автор: протоиерей Николай Иванов

Эта редкая рукопись попала ко мне четверть века спустя после того, как была написана. Четверть века! При наших темпах жизни – это очень много.

Разговор этот происходил в марте 1936 года, то есть спустя всего лишь несколько месяцев, как я сам по окончании срока был освобожден из Бамлага. Следовательно, я был там в одно время с этими людьми. Все, о чем говорится в дневнике, мне знакомо. Все, о чем говорили эти люди, было тогда на уме и на устах у всех мыслящих людей, отбывающих тамжуткую каторжную жизнь. Все, о чем они говорят, верно. Верно, но не совсем. И об этом разговоре стоит сказать несколько слов.

О молодом собеседнике говорить, пожалуй, даже не стоит. Он слеп, как крот и ничего не видит кругом, кроме того, с чем непосредственно соприкасается. Зато, конечно, интересен другой, которого молодой человек зовет Г.И.Это один из мыслящих людей, которым суждено было историей сначала подготавливать революцию, а потом от нее же и погибнуть, вместе с ворами и проститутками «отбывать срок» или, как тогда было принято писать в официальной переписке, «перековываться» в «исправительно-трудовых» лагерях – попросту говоря, в «лагерях смерти».

Старший собеседник умно и красиво говорит о людях, которые построили на каторге мосты, копали карьеры, чертили планы. К сожалению, он ничего не упоминает об их судьбе. Мне кажется, что если бы вышли сейчас на поверхность земли даже не тела, а хотя бы только одни кости человеческие, схороненные во времена Бамлага на перегонах Вторых путей, то из них одних можно было бы построить не только все мосты, но и все насыпи железнодорожного полотна Байкало-Амурской магистрали.

Ничто в истории не проходит бесследно. Лагеря оставили после себя жуткий след, ознаменованный не только миллионами безвестных могил, но, главным образом, переменой в психологии людей. Страдания людей наложили неизгладимый отпечаток на всю жизнь. Страдания родных, которых, как это ясно каждому, было несравнимо больше, чем самих заключенных, изуродованная психика оставшихся в живых «перекованных», принесших с собой в семьи смрад, которым пропитались за годы заключения их души. Наконец, возникновение особой породы людей, целого сословия лагерных начальников и конвойных, привыкших смотреть на людей, лишь как на что-то презренное, и воспринимать человеческую жизнь, как что-то плевое. Все это не прошло и не могло пройти бесследно. И вот этого- то пока что и не замечает наш мыслящий собеседник.

Он рисует картину будущего. И его предсказания кое в чем уже сбылись. Историческое беспамятство наступило. Но почему же нет ни «широкобедрых матерей», ни «красивых стариков»? Не потому ли, что в их души вошел тот смрад, которым были отравлены их отцы и деды? Татарский погром, длившийся двести лет, не прошел бесследно. Наследие татарщины тяжелым грузом легло на все духовное обличие русского народа. Период лагерей, длившийся несколько десятилетий, так же не мог пройти бесследно. Поруганными оказались те самые идеалы, которыми жили когда-то люди, вроде нашего собеседника, подготовившего революцию.

Поколение, зачатое людьми, для которых унижение человеческого достоинства и бесправие стало нормой, а всякая самостоятельная мысль была делом запрещенным, может породить только таких же, как этот молодой собеседник, для которого собачья жизнь дороже моральных ценностей.

К тому же, трудно научиться петь хорошие песни, сплевывая одновременно абрикосовые косточки – на все и на всех. Вот почему это поколение не стало поющим.

Не будем, однако, пророчествовать и гадать, надолго ли удержится то, что старший собеседник называет «отдыхом расы». Но с некоторой иронией можем напомнить, что русская интеллигенция и в прошлом, XIX веке, пыталась пророчествовать, но напророчила сама себе плохую судьбу. Оставим эту тему в покое. Несомненно одно – что правнуки узнают правду, копаясь в пыли библиотек, в закопанных в землю дневниках и в наслоениях следственных архивов.

Не знаю, поймут ли правнуки, если вообще к тому времени люди будут рождаться на свет и существовать, поймут ли они сущность происходившего. Если поймут, то определят цену и мертвым эпигонам, и не умевшим до конца додумывать свои мысли мечтателям. Если же не поймут, то снова будут повторять те ошибки, которые с кровью предков, с молоком матерей унаследуют от них. И снова сами себе создадут такие идеалы, логическим завершением которых будет появление какого-то нового «дорогого и любимого» вождя, который прикажет им мыслить так, как ему вздумается. И они будут верить, что именно он открыл настоящий путь, и будут искренне восхвалять его и восторгаться им, потому что к тому времени окончательно потеряют способность самостоятельно мыслить, и будут с наслаждением глотать то, что им будет указано.

А если не будут слушать и слушаться, то снова появится какой-нибудь БАМ.

И снова тогда на этом БАМе будут умирать люди, а одинокие интеллигенты будут по двое вести беседы и надеяться, что внуки и правнуки найдут их, закопанные в землю, дневники.

Начало рассказа

Фото: www.tourprom.ru

Часть 1. Поэтический миф
Часть 2. «Что такое религия?» Вспомним не такое далекое прошлое
Часть 3. Периодизация советской антицерковной и антирелигиозной политики (1917–1939 гг.)
Часть 4. Из истории советской антицерковной и антирелигиозной политики (1917–1923 гг.)
Часть 5. Первые антицерковные декреты советской власти
Часть 6. «Долой стыд – это буржуазный предрассудок»
Часть 7. Антирелигиозная пропаганда в СССР: документы и факты
Часть 8. Массовый террор против верующих 1937–1938 гг.
Часть 9. Рассказ протоиерея Николая Иванова «В память о брaтe моем» (публикуется впервые)
Часть 10. «В память о брaтe моем» (окончание рассказа)
Часть 11. Приказ НКВД № 00486 о репрессировании жен изменников Родины (от 15 августа 1937 г.)
Часть 12. Рассказ протоиерея Николая Иванова «Воспоминания» (публикуется впервые)
Часть 13. Рассказ протоиерея Николая Иванова «Воспоминания» (продолжение)
Часть 14. Из истории советской антицерковной и антирелигиозной политики (1939–1991 гг.)
Часть 15. Об усилении научно-атеистической пропаганды среди молодежи (1959 г.)
Часть 16. Рассказ протоиерея Николая Иванова «Случай на улице»
Часть 17. Особенности пастырского служения в Русской Православной Церкви в условиях господства атеистической идеологии

В память о брaтe моем
Автор: протоиерей Николай Иванов
Фото: www.pstbi.ccas.ru Похороны заключенных не сопровождаются церемониями. Умерших здесь не провожают до могилы близкие. Близких в лагерях вообще нет. Погребение не осложняется ни молитвами, ни музыкой, ни слезами, ни речами. Все это с избытком заменяет густая матерная брань, без которой в лагерях вообще ничто не обходится…

Приказ НКВД № 00486 о репрессировании жен изменников Родины (от 15 августа 1937 г.) ...В каждом городе, в котором производится операция, специально оборудуются… приемно-распределительные пункты, в которые будут доставляться дети тотчас же после ареста их матерей и откуда дети будут направляться затем по детским домам…

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.