Автор: Иеромонах Димитрий (Захаров)

Выйдешь теплым августовским вечером в поле - и замираешь от запаха спеющих хлебов. А свернешь в овраг - как медово пахнет здесь донник!

Родные запахи... Я не могу вдыхать их спокойно. И ничто так живо и ощутимо не напоминает мне детства.

Нахлыньте же на меня, милые запахи - воспоминания!

Вот цветет липа, и сразу я переношусь душой в прошлое, на бедный сельский погост за Окой, к дедушке и бабушке.

Тихий июльский вечер после жаркого дня, все неподвижно и спокойно, лишь в светлом еще небе мелькают быстрые стрелки ласточек. Под крутыми буграми, на которых мы живем, петляет невидимо за густыми лозами речонка, вокруг расстилаются луга и поля. И цветут, цветут старые липы - роскошное украшение убогого сельского кладбища.

Все озарено мягким вечерним светом, и хочется, чтобы подольше не наступала темнота, и как-то чувствуешь всем существом, что этот гаснущий свет - лишь отблеск другого, вечного света, и, кажется, слышишь, как

Вторят росы, вдыхают травы:
    Свете Тихий, святыя славы...
            (Поликсена Соловьева).

Стихотворение это я прочел много лет спустя, а тогда я просто чувствовал, испытывал такое ощущение по вечерам. И незаметно засыпал.

Но вот уже утро. Повсюду солнце. Бабушка заваривает чай на листьях смородины - так и чувствую я сейчас пахучую струю смородинного пара. Удивительно силен запах смородины. Зимой, в лютый мороз, разотрешь пальцами смородинную почку, закроешь глаза - и переносишься в летний день.

На месте разрушенной кладбищенской церкви остались ямы и крапива, покрывающая их непроходимыми зарослями. Сильно и своеобразно пахнет особенно в начале лета. А позже, жаркими росистыми июльскими утрами, от уцелевших кустов жасмина разливается сильный дурманяще-сладкий аромат.

И еще - запах меда. Дед, сельский священник, благочинный, был в то же время и замечательным пчеловодом. Мед у него закупал "сам" Елисеев из Москвы. Запахами воска и меда, жужжанием пчел было наполнено все вокруг: и пасека, и прохладный темноватый ольшаник, и наш домишко, наскоро устроенный вместо разоренного церковного дома.

После обеда усиливается запах подсыхающего сена, разбросанного для просушки на лужайке перед корявыми лозами. Все запахи в это время становятся какими-то жаркими, душноватыми. Ох, и не любил же я в детстве это послеобеденное время! Взрослые отдыхают, младшие братья спят, купаться запрещено, - такая скука... От нечего делать срежешь себе прутьев лозняка и сидишь где-нибудь в тени, обдирая с них сырую кору. Обнажается прохладное скользкое дерево, пахнущее горьковатой влагой.

Но вот уже слышно, как бабушка готовит вечерний чай. Попадешься ей на глаза - пошлет за шишками для самовара, за водой, наломать веник. Я лениво бреду на бугор и ломаю полынь; ее горький запах нравится мне и всегда, даже зимой, напоминает жаркий летний день. Хороша полынь! Для меня она - как бы наша русская мимоза. Пусть она проще и неприметней настоящей южной красавицы, но зато и роднее. Почему мы мало замечаем, мало ценим простое совершенство природы? Почему так приторно, неестественно пахнут многие духи? Я думаю, что родные запахи цветов, трав, деревьев очищающе действуют на человеческую душу.

А на Троицын день наш дом наполняется таким "русским духом" вянущих веток березы, которыми убирались к этому дню иконы.

Не забыть и запах вынутых из печки куличей под Пасху, запах елки на Новый год.

И еще запах детства - запах розового масла. Была у бабушки изящная коробочка из красного сафьяна. В ней хранилось поражавшее мое детское воображение своей миниатюрностью маленькое Евангелие с золотым обрезом, в тисненном золотом кожаном переплете. И там был хрустальный флакончик с капелькой розового масла, откуда-то из Святых мест. Бабушка иногда разрешала нам, внучатам, полюбоваться содержанием коробочки ("только руками не сметь трогать!"), и, сталкиваясь головами, мы с наслаждением вдыхали запах роз. Вспоминается еще, как пахло зимним вечером, когда идешь, бывало, тихим заснеженным московским переулком мимо булочной, в которую выгружают свежеиспеченный хлеб.

А запах грибов - белых, маслят!

Нет, вспоминать можно бесконечно, но всего не перечислить.

Многое совсем стерлось из памяти, не увидишь уже тех образов и не услышишь тех голосов, которые наполняли далекий мир детства, а вот почувствуешь иногда какой-нибудь запах, - и вдруг ощутимо переносишься в то дивное время...

Добра-то сколько!
День длиною в жизнь

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.