Автор: Наталия Гусева

Пришел Великий пост, и с ним - ежедневное чтение молитвы святого Ефрема Сирина; а с ней - ежедневные просьбы: "Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми..." И вот подумалось: а что есть празднословие?

Я не беру в расчет светские беседы ни о чем. Помню, как-то между отчетами забежала в кофейню и присела рядом со столиком двух "светских львиц". И совершенно невозможно было не слышать их беседу: о шоппинге, шугаринге, пирсинге и прочих "...-ге". Я пила свой кофе весьма долгое время чисто из "научного" любопытства: а сколько времени они будут это обсуждать? Через сорок минут я сдалась, а они - остались. Ну, тут понятно: не в осуждение им, просто эти темы диктует "львицам" их окружение и положение в обществе.

А вот есть ли в нашем, православном, сообществе этакое "православное празднословие"? Я, конечно, "не скажу за всю Одессу", но, судя по нашему сестричеству, по нашему приходу, - есть. Грань между духовным разговором и "духовным празднословием" такая тоненькая, что прямо страшно: садились разговаривать о духовном, а получилось, что встали с пустой душой: словно ты опустошился, потерял что-то наполнявшее ранее сердце и душу. К сожалению, ощущается это уже после того, как растерял. Нет пока опыта останавливаться хотя бы на грани, не переходить эту границу.

Вот пример. Собирая записки на отделении гинекологии, просишь болящих обязательно сообщать кто из них беременны. И обязательно записываешь их в записочку как "непраздных", попутно объясняя всю глубину этого слова. Непраздная - то есть непустая, наполненная высшим предназначением, данным от Творца! И надо видеть, как загораются глаза этих девочек, как осторожно-трепетно они прикасаются к своим едва заметным животикам, как по-иному они начинают смотреть: как будто их глаза обращены внутрь себя, пытаясь разглядеть тайну, которая поселилась в них.

Поневоле сравниваешь физическое состояние этих девочек со своим духовным состоянием: вот сейчас удалось не перейти грань празднословия, и в тебе осталась некая тайна, тихая молитва, тонкое спокойствие души. А попразднословил - и всё, пуст остался, тайна исчезла, и надо снова просить Бога, чтобы в тебе опять эта искорка затлела.

Причем вот что интересно: праздность твоих слов совершенно не зависит от темы разговора! Приходишь на отделение работать - кажется, простор для празднословия, ведь к человеку нельзя подойти с "постным" лицом: надо и улыбнуться, и пошутить - расшевелить грустного, ободрить унывающего, отвлечь внимание больного от неприятной процедуры, то есть язык на отделении "молотит" без устали.

Однако ощущения внутренней пустоты почти никогда не бывает. Мало того, та самая искорка молитвы разгорается все сильнее и сильнее: молитва за больного, мольба о помощи Божией тебе самой в несении служения - они как бы живут отдельно от тебя, живут в тебе, держат тебя во время работы. Это очень трудно объяснить. Но, по-моему, это - Божия помощь.

А потом приходишь с отделения, садишься попить чай-кофе, расслабляешься, и... пошел разговор о чем-то высоком - умствования, рассуждения, мудрования. И слова-то произносятся хорошие, правильные, из книжек взятые, но умирает искорка, которая горела в тебе во время работы, пока ты говорила вещи совершенно "не Божественные".

Я долго не могла понять причину этого, пока однажды не прочитала в какой-то из проповедей митрополита Сурожского Антония определение празднословия: "Не в том дело даже, что мы говорим много. Разумеется, есть и это. Но не в этом "праздность" слов. Праздность - значит бесплодность, она коренится в духе... мечтательности, и мы говорим, когда не должны бы, и живем в воображаемом, а не в реальном мире. И это очень важно, потому что мир Божий - мир реальности. Мир дьявола - мир мечтаний и нереальности". И тогда все встало на место. Так и есть: при работе на отделении ты реально сталкиваешься с горем, болью, скорбью. Тут твои мысли и слова направлены не на то, как бы сказать поумнее и покрасивее, а на то, чтобы облегчить человеку страдания. А поскольку ты буквально душой чувствуешь свою беспомощность в этом вопросе, то и рождается молитва, и приходит помощь Божия.

А когда мы беремся рассуждать о том, в чем совершенно не сильны, но что тешит наше самолюбие, тут-то и приходит празднословие, пустословие. Потому что не наполнены наши слова реальностью: мы что-то узнали и чего-то достигли лишь в своих мечтах.

Еще и еще раз убеждаешься, что Царство Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21): не то, о чем ты говоришь, а то, для чего ты говоришь, имеет значение. И празднословие вполне может состоять из правильных и хороших слов. И как же тяжело нам, немощным, соблюдать этот хрупкий баланс, идти по этому тонкому "словесному льду" к твердому и надежному берегу нашего спасения. Как же хочется поскорее научиться вовремя останавливаться, а в идеале - вообще не вступать в праздные разговоры, сколь высокими идеями и целями они бы нас не прельщали. Но возможно это, только если мы признаем реальность нашей немощи и "ничегонезнания" и научимся доверять на этом пути знающему и опытному проводнику - Господу.

Н. Гусева, старшая сестра Православного
сестричества при Санкт-Петербургской
15-й городской больнице

Искушения во время поста
Автор: Наталия Гусева
Так что же теперь не поститься? А вот ответ на этот вопрос зависит от того, какую конечную цель мы себе ставим. Если хотим уйти от искушений, пересидеть в тихом уголочке бури житейские, то, наверное, можно и не поститься

Пост в семье
Автор: протоиерей Игорь Гагарин
Трагедия многих людей заключается в том, что не они управляют своими желаниями, а желания управляют ими. И если мы воспитываем детей, то научить их управлять своими желаниями - одна из важнейших задач. В этом отношении пост - великолепная школа.

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.