Автор: Протоиерей Борис Балашов

Владыка хорошо понимал тех, кто его контролирует. Все серьезные разговоры он старался вести со мной на улице. Для этой цели мы ходили "погулять". Владыка учил меня жить в условиях тотального контроля. Его дом был своеобразным аквариумом, который просматривался со всех сторон.

Характерный пример: один из его многолетних водителей, когда приезжал с Владыкой ко мне в Углич, как-то в нетрезвом состоянии сказал: "Я всё пишу и на всех пишу…"

С друзьями, в число которых, к моему счастью, вошел и я, митрополит отдыхал душой от постоянного внутреннего напряжения, которое было почти никому не заметно.

Митрополит Ярославский и Ростовский Иоанн (Вендланд)

Впоследствии, когда я стал священником, Владыка мне говорил, что в разговорах с уполномоченным и представителями властей надо внимательно следить за своими словами, говорить то, что они и так знают сами. И дал намек: западные люди, когда ведут деловые разговоры, всегда немного улыбаются. А у улыбающегося человека не видно выражения глаз и трудно понять, что он думает. Этими советами мне не раз приходилось пользоваться в трудных для меня разговорах с власть имеющими чиновниками.

На Благовещение 7 апреля 1971 г. Владыка посвятил меня в иподиакона. И вскоре мне удалось ощутить плоды этого касания благодати Божией моего сердца. Я вел много бесед о вере с одним неверующим молодым человеком. Но только после иподиаконской хиротесии Бог дал привести этого человека к вере и Церкви.

Недалеко от Ростова Великого жил престарелый заштатный священник, протоиерей Иоанн Рощин. Ему было уже более ста лет. Из дома он не выходил. Его близкие давно умерли. За ним ухаживали бабушки из числа прихожан. Митрополит Иоанн любил ездить к нему на исповедь. В одну из таких поездок зимой 1971-1972 гг. он взял меня с собой.

По просьбе архиерея накупили целую сумку рыбных консервов. Этими подарками Владыка хотел "побаловать" престарелого пастыря. Мы приехали в бедную крестьянскую избу. В небольшой комнатке, которую отец Иоанн называл своим "уголком", перед простыми иконами теплилась лампадка. А на столе лежали две большие горы записок: одна - о здравии, а вторая - о упокоении. Пробудясь от сна и прочитав утренние молитвы, отец Иоанн служил молебен, на котором он молился о здравии всех тех, чьи имена были написаны в поминальных записках. После молебна служил панихиду - и опять в молитве чтение горы заупокойных записок.

Владыка сам оставил свои записочки батюшке Иоанну для поминовения и мне предложил сделать то же. При этом он попросил отца Иоанна особо помолиться о еще не родившемся ребеночке, которого под сердцем носила моя жена. На обратном пути в Ярославль митрополит указал мне на тот специфически пастырский молитвенный подвиг, который престарелый протоиерей Иоанн Рощин совершал ежедневно.

Частым гостем у митрополита Иоанна был и еще один тайный священник, он же профессор и доктор геолого-минералогических наук Глеб Александрович Каледа. Он и его семейство были хорошими друзьями Владыки. Тем более, что с отцом Глебом их объединяли и Церковь, и геология. Так же, как и их общий друг - священник Николай Иванов - отец Глеб, когда приезжал, иподиаконствовал на архиерейских богослужениях в стихаре и ораре и причащался рядом с престолом в алтаре. Но это не вызывало ни у кого никакого подозрения. Хотя иногда, как бы в шутку, митрополит называл его "отец Глеб".

Как-то раз в воскресный зимний день, после Литургии Владыка Иоанн пригласил меня с женой пообедать с ним. Мы пришли голодные, но на кухне по какой-то причине обед был не готов и ждать его предстояло еще долго. Но опытный в кочевой геологической жизни архипастырь решил утешить и нас, и себя. Он предложил нам своеобразное блюдо, некоторое подобие чая по-калмыцки. У нас, правда, не было кумыса и бараньего жира, но Владыка использовал то, что было под руками. Нам в пиалы он налил крепкого зеленого чая, положил сливочного масла вместо бараньего жира, налил молока вместо кумыса, посолил, поперчил и предложил все это выпить. С большой осторожностью мы стали пробовать такой чай, но, удивительно, - оказалось сытно и вкусно. Последнего мы никак не ожидали. Поэтому уже с сытыми желудками за неторопливой беседой можно было дождаться и запоздавшего обеда.

Наступило время окончания моего обучения на историческом факультете в МГУ. Предстояло идти на год в армию. С высшим образованием в то время трудно было стать священником. Владыка Иоанн говорил мне, что армия может явиться для меня как бы "чистилищем" в глазах властей. "Поэтому, - сказал он, - нужно отслужить в армии и вернуться с хорошей характеристикой". Я отслужил свой положенный по закону срок, а послали меня, как призывника, к которому проявляли повышенное внимание в военкомате, на Крайний Север, в Заполярье. Так я оказался на берегу Кольского залива в Североморске. Остальных, призывавшихся вместе со мною, направили кого в Подмосковье, кого в Одессу. Но, видимо, за меня хорошо молился Ярославский Владыка: в воинской части ни разу не открыли и не прочитали моего личного дела. А то, что я - выпускник исторического факультета МГУ - не комсомолец и не коммунист, поняли своеобразно, по-армейски: "Парень нормальный, но, видать, залетел по пьянке в неприятную историю, вот и стал беспартийным. А этого с кем не бывает". По этой причине мне ни разу не задали вопроса, почему я беспартийный.

По Божией милости, армию я прошел хорошо. Перед демобилизацией попросил командира роты написать мне хорошую характеристику для представления по месту работы. Он очень постарался. Характеристика получилась именно такой, какую ждал от меня Владыка. Особенно торжественно звучали последние слова: "Политику партии и правительства понимает правильно".

С этой характеристикой я и вернулся домой. Приехал в начале июня 1974 г. к Митрополиту Иоанну. Как быть дальше? То, что я ни на какую светскую работу не пойду, - это ясно, иначе не смогу пробиться в священники. Где пытаться стать священником: в Москве или Ярославле? Владыка посоветовал: "Молись Богу не о том, чтобы непременно стать священником в Москве, а как Бог сочтет нужным".

В Москве явно не получалось, хотя прямого отказа не было. И я подал свои документы вместе с полученной из армии характеристикой в Ярославское епархиальное управление. Владыка предупредил, что документы меньше, чем за сорок дней не могут быть рассмотрены. Месяц после демобилизации я имел право не работать. Но оставаться без работы второй месяц было в этой ситуации опасно, могли привлечь к ответственности за тунеядство. Тогда ни о каком священстве не могло быть и речи. Митрополит принимает мудрое решение и зачисляет меня в штат иподиаконом домового храма "Всех святых в земле Ростово-Ярославской просиявших". Таким образом мне не пришлось стать тунеядцем.

И вот, через сорок с небольшим дней, уполномоченный дает "зеленый свет" на мое посвящение. Владыка опасается, что этот "зеленый свет" долго гореть не будет и срочно назначает диаконскую хиротонию на предстоящее воскресенье 28 июля - день памяти святого равноапостольного князя Владимира. Кажется, все складывается для моего посвящения хорошо. Но вдруг возникает препятствие: неожиданно в субботу 27 июля Митрополит Иоанн вызывается в Москву на совещание в ОВЦС к митрополиту Никодиму, возглавлявшему тогда этот церковный отдел. Резиденция - в Серебряном бору в Москве. Подобные совещания затягиваются часто до полуночи и более. Чтобы не отменять назначенную диаконскую хиротонию, Владыка переносит ее из Ярославля в Переславль. Этот город стоит как раз на полпути от Москвы до Ярославля.

Я приезжаю с друзьями в Переславль. Остановились в архиерейском домике около Покровского храма. Отслужили всенощное бдение. Настоятель Покровской церкви, протоиерей Иоанн Беляков принял мою ставленническую исповедь. А архиерея все нет. Прочитали правило к Святому Причащению. Готовимся ложиться спать, а архиерея нет. Лег спать, на душе тревожно. Заснул в тяжелом, почти унылом состоянии. Вдруг среди ночи - шум и слышу голос митрополита Иоанна. На часах - два ночи. Наскоро оделся, иду к Владыке. Он усталый и довольный. Я, по глупости, спрашиваю: "Покушать не хотите?" А он мне в ответ: "Тогда я сегодня служить не смогу".

Ровно в полночь закончилось совещание у митрополита Никодима в Серебряном бору. По этикету следовало идти на ужин, тем более что все там давно уже проголодались. Владыка Иоанн подходит к митрополиту Никодиму отпрашиваться с ужина: "У меня завтра важное дело - диаконская хиротония. Если я сейчас не рукоположу ставленника, его могут затормозить". Митрополит Никодим все понял с полуслова и отпустил усталого и голодного архиерея ехать к себе в епархию.

Утро для меня прошло светло и радостно. Не было никакой внешней торжественности, не было даже диакона на архиерейской службе, но в храме было молитвенно и по-семейному. В конце Литургии я оказался единственным диаконом на архиерейском богослужении.

28 июля празднуется память святого равноапостольного князя Владимира. А еще в этот день чтится память менее известных святых - мучеников Кирика и Иулитты. Владыка Иоанн готовился послать меня служить настоятелем в церковь святого царевича Димитрия в Угличе. Конечно, он не помнил, какой там боковой придел. Не знал этого и я. Только через год, уже служа в Угличе, я с удивлением обнаружил, что память святых мучеников Кирика и Иулитты, в честь которых в храме царевича Димитрия был устроен зимний придел, празднуется именно 28 июля. Таким образом, сам не ведая того, митрополит Иоанн рукоположил меня в сан диакона в день престольного праздника того храма, куда намеревался послать служить.

Иерейская хиротония была назначена на 1 августа - день памяти преподобного Серафима Саровского, одного из моих любимых святых. Теперь все прошло гладко, без нервотрепок. После евхаристического канона Владыка взял и дал мне в руки частицу Тела Христова со словами: "Приими Залог Сей и сохрани Его цел и невредим до последнего твоего издыхания, о Немже имаши истязан быти во Второе и страшное Пришествие Великого Господа и Спаса нашего Иисуса Христа".

Какое удивительное ощущение радости, трепета и ответственности: мне в мои руки доверено Тело Христово. И отныне мне поручается держать Это Тело Христово в своих руках и преподавать Его другим.

Но, к сожалению, богослужебная практика могла продлиться только несколько дней - до получения Указа о назначении. А после этого служить в соборе или ином храме, кроме своего, можно только в присутствии архиерея. Чтобы дать мне возможность послужить еще один раз в соборе и получить хоть какой-то навык в богослужении, Владыка Иоанн в будний день приезжает в собор и просто молча присутствует в алтаре Феодоровского кафедрального собора, этим самым предоставляя мне возможность лишний раз совершить в соборе богослужение, не нарушая при этом существовавших в то время законов и правил.

Священников катастрофически не хватало. Епархиальным архиереям требовалось много усилий, чтобы не оставить храмы без священников и спасти храмы от закрытия.

По этому вопросу вышеуказанный товарищ Фуров от имени своего ведомства отчитывался перед членами ЦК КПСС: "Кризис с кадрами очень тревожит церковную верхушку архиереев. Они ведут поиски выхода из положения, рукополагают во священники и диаконы церковных активистов, не имеющих богословского образования… Некоторые архиереи откровенно говорят, что если на приходе будет хотя бы и плохой священник, то церковь будет жить, ее не закроют. Именно таких священников и рукополагают…

Для того, чтобы суть проблемы с кадрами стала ясной, сошлемся на информацию уполномоченных Совета…

В 1974 году к правящему архиерею Ярославской епархии обратился с просьбой о рукоположении в сан священника житель г. Москвы Балашов Б. А., 1947 г. рожд., окончивший в 1972 г. истфак МГУ; предоставил в епархию характеристику, выданную командиром 1-й роты в/ч 07373 старшим лейтенантом Лопухиным в мае 1974 г., в которой указано:

"Балашов является руководителем группы политических занятий, занятия проводил доходчиво, грамотно и методически правильно. Часто выступал с беседами перед личным составом на различные темы, был ответственным за стенную печать и наглядную агитацию. Неоднократно поощрялся командованием части, награжден знаком "Победитель соревнования 1973 года". Политику партии и правительства понимает правильно".

Понятно, что такие "новопосвященные" служители культа и кандидаты для посвящения требуют особого внимания к себе, постановки должного контроля за их деятельностью со стороны уполномоченных Совета и местных органов власти" (Вестник Русского Христианского движения. № 130, 1979 г., Париж, с. 298-301).

Как мудро митрополит Иоанн наставлял меня перед уходом в армию о хорошей характеристике! Но кто же мог подумать, что она окажется настолько хороша, что ее отправят даже в ЦК КПСС. Спасибо тебе огромное, дорогой Евгений Лопухин, помог ты мне стать священником!

Как-то в Феодоровском соборе, вскоре после рукоположения, я похвалился настоятелю собора, протоиерею Борису Старку, что в моей армейской характерстике написано: "Политику партии и правительства понимает правильно". На это он с улыбкой ответил: "Я тоже политику партии и правительства понимаю правильно". Мы друг друга хорошо поняли.

Окончание статьи о Митрополите Ярославском и Ростовском Иоанне (Вендланде)

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.