Автор: протоиерей Борис Балашов

В 60–80-е гг. церковная жизнь строилась по принципу айсберга: одна часть на поверхности и видима всем, другая часть, как бы подво­дная, внешним по отношению к Церкви людям не видна.

Немалое количество священнослужителей и монашествующих не ограничивали свое церковное служение только совершением бого­служений в храмах. Однако деятельность и личная жизнь абсолютного большинства священнослужителей достаточно сильно контролирова­лась многочисленными надсмотрщиками разных ветвей государственной власти. Священник, служащий на приходе, невольно был ограничен в своей пастырской деятельности.

В 60-80-х годах в России был страшный духовный голод: практиче­ски не было никакой духовной литературы и более чем плохо обстояло дело с проповедью. Ни о чем другом не приходилось и мечтать. Некото­рым священникам удавалось во время исповеди и после окончания бо­гослужений в храме проводить краткие личные беседы с людьми. Беседы на религиозные темы вне стен храма фактически были запрещены, хотя по закону разрешались индивидуальные, один на один, беседы о хри­стианской вере с совершеннолетними гражданами. Пастырская деятель­ность приходских священников должна была сводиться к минимуму: совершению богослужений и треб. Церковная проповедь допускалась ограниченно и была подконтрольна.

В шестидесятые годы власти особенно пытались сворачивать вся­кую церковную деятельность. В это время некоторые архиереи Русской Православной Церкви с огромным риском для себя совершают тайные рукоположения священников, и те незаметно для посторонних глаз ве­дут свою пастырскую деятельность. Они делают то, что не могут делать приходские священники, находящиеся под жестким контролем, ни­сколько не подменяя их, но восполняя их пастырский труд. Эта практи­ка возникла из опасений, что вся легальная деятельность Православной Церкви в нашей стране будет уничтожена.

Господь дал мне возможность хорошо познакомиться с двумя таки­ми священниками.

С четырнадцатилетнего возраста я стал посещать православный храм. Моя церковная жизнь началась с ее полного непонимания. Посте­пенно я знакомился с верующими людьми, которые, как умели, пыта­лись говорить мне о православной вере. По совету одного прихожанина я в первый раз причастился, правда, совсем не понял, что это и зачем. Однако именно после первого Причащения моя духовная жизнь стала развиваться. Другим источником знаний о вере и Церкви стала атеисти­ческая литература и, в первую очередь, журнал «Наука и религия».

Как человек советского воспитания я в некоторой степени умел из кучи словесной шелухи доставать крупицы настоящего знания. Так по­явилось хоть какое-то понимание православного вероучения и церков­ной жизни.

С краткими вопросами иногда удавалось подходить к некоторым священникам, пока они шли из алтаря в комнату, которую им предо­ставлял староста для переодевания и краткого отдыха. Отдельные до­революционные брошюры или перепечатанные на машинке книжки на короткий срок давали некоторые верующие. Вот и все доступные источ­ники вероучения. Слава Богу, Евангелие я смог найти дома в чулане.

Моей мечтой была Библия. Из атеистической литературы я узнал, что она издавалась Московской Патриархией, выяснил из того же ис­точника, где находится редакция Журнала Московской Патриархии. Поскольку духовные книги нигде не продавались, отправился в Ново­девичий монастырь, где в нескольких комнатах Успенского храма раз­мешалась редакция ЖМП. На лестнице, ведущей в храм, встретил по­жилого мужчину в костюме с галстуком. К нему я и обратился с наивным вопросом: «Здесь Библию продают?» Мужчина представился Николаем Павловичем Ивановым, сотрудником редакции ЖМП. Мы кратко по­говорили, и Николай Павлович пригласил меня зайти к нему через несколько дней. При следующей встрече я получил от него подарок – оплаченную накладную на Библию, которую тут же и получил на складе. Сам он мне в руки никаких книг не давал: кругом были люди, а мне было всего шестнадцать лет. Обучение же несовершеннолетних религии явля­лось по советским законам уголовным преступлением.

Знакомство продолжилось. Я звонил Николаю Павловичу домой, и в установленное время мы встречались в вестибюле метро «Фрунзен­ская». Гуляли по улице и беседовали о вере. Я задавал свои вопросы, ко­торых накопилось очень много, и на все получал глубокие исчерпываю­щие ответы. Центром наших бесед был, конечно, Новый Завет, в первую очередь Евангелие. Постепенно Николай Павлович стал давать мне не­большие машинописные работы. Они были о вере, о Христе, истинно­сти христианства, о смысле жизни. Эти небольшие работы были крайне актуальны в годы оголтелого атеизма, помогали разобраться с непони­манием православной веры и духовной жизни.

Когда бывал дома у моего нового друга, занавески тщательно зана­вешивались, на стол ставился чай, чтобы избежать лишних вопросов в случае появления непрошенных гостей. Постепенно я узнал, что подоб­ных друзей у Николая Павловича было много. Среди них были и моло­дые люди, вроде меня, и много интеллигенции. Большей частью беседы носили индивидуальный характер. Каждому посетителю назначалось точное время, с какого до какого он будет в гостях. В 1966 г. Николая Павловича почетно отправили на пенсию в связи с достижением пенси­онного возраста. Разумеется, это было не по инициативе самого сотруд­ника редакции ЖМП и не по желанию его церковного начальства. Но этот выход на пенсию дал ему возможность еще больше времени уделять беседам с интересующимися верой людьми, написанию статей и книг, очень актуальных в то время, а некоторые из них не потеряли своего значения и сейчас. Самиздат, несмотря на то, что за него сажали, активно работал. Разумеется, компетентные товарищи выяснили, кто написал работу «Был ли Христос?» в качестве ответа на атеистическую книжку Воропаевой. Этой работой Николая Павловича была полностью разбита мифологическая теория происхождения Христианства. Книга получила немалое распространение и даже стала известна за рубежом. За нее автор и получил «почетный выход на пенсию».

Николай Павлович был человек очень «ученый и опытный», т.к. в 1933 г. по наводке священника-обновленца был осужден «за организа­цию религиозной молодежи» по 58-й статье и отбыл свой срок на удар­ных стройках БАМа. Поэтому он очень берег своих друзей, всегда был осторожным сам и учил тому своих знакомых. Всю свою жизнь отец Николай с благоговением относился к памяти своего первого архиерея и любимого наставника в вере — Пензенского епископа священномученика Иоанна (Поммера).

Верующих друзей было много. Иногда по определенным поводам Николай Павлович устраивал совместные чаепития. На столе варенье, печенье и чай, а за столом идет оживленное обсуждение духовных и ре­лигиозно-философских проблем. Конечно, занавески всегда были за­шторены, а расходились по одному или по двое и не одновременно.

Постепенно эти люди воцерковлялись и становились прихожана­ми храмов Москвы. Но не все они тогда знали, что Николай Павлович еще в 1955 г., когда преподавал в Саратовской духовной семинарии, был посвящен во иерея архиепископом, впоследствии митрополитом, Гури­ем (Егоровым), а после его кончины находился в духовной связи с его духовным сыном митрополитом Иоанном (Вендландом), впоследствии управляющим Ярославской епархией.

И именно индивидуальной пастырской работой с людьми и написа­нием христианских книг и занимался тайный священник, впоследствии протоиерей, Николай Иванов. Он постоянно учился сам, очень много читал и был энциклопедически образован.

Уже после его кончины (2 мая 1990 г.) были изданы две его книги: «И сказал Бог... Толкование первых глав книги Бытия» и «О смысле жизни. Богословские миниатюры». Этими книгами в советское время зачиты­вались многие верующие, особенно из столичной интеллигенции.

Отец Николай мало кого исповедывал сам, но всегда учил, как надо исповедоваться и подходить к Причащению. Иногда на квартирах пра­вославных людей совершал Крещение детей, когда в храмах родители по своему положению крестить боялись, понимая, что после этого они по­теряют работу.

Отца Николая его многочисленные друзья из провинции нередко звали к себе в гости, а уже там велись, как и в Москве, серьезные беседы.

В такие поездки отец Николай брал с собой только маленьким портфель с набором необходимых личных вещей. И когда случались милицейские проверки по наводке в тех домах, в которых приходилось оста­навливаться, представители правоохранительных органов спрашивали: «Что вы привезли с собой?» — и отец Николай показывал свой малень­кий портфель и объяснял, что больше ничего нет. Власти очень боялись самиздатовской литературы. Но ее возили уже совсем другие люди и не­большими порциями,

В приходском Успенском храме Новодевичьего монастыря он мо­лился, облачаясь, как иподиакон, в стихарь с орарем. Приезжая к своему другу митрополиту Иоанну в Ярославль, отец Николай всегда участво­вал, как и их общий друг, тайный священник Глеб Каледа, в архиерей­ских богослужениях. Их обоих в стихарях с орарями, как иподьяконов, архиерей причащал со лжицы справа у престола после Причашения свя­щеннослужителей, При этом называл их «отец Николай» и «отец Глеб», Все знали, что они старые друзья, и воспринимали это как знак дружбы, а также как некое чудачество митрополита Иоанна,

За столом в архиерейском доме, когда бывали в гостях священники Николай Иванов или Глеб Каледа, всегда велись оживленные беседы на научные и богословские темы.

Иногда, достаточно редко, священники Николай Иванов и Глеб Каледа соборно совершали Литургии в квартире отца Николая.

Сам отец Николай обычно причащался в Успенском храме Ново­девичьего монастыря, иногда и в других московских храмах, его знали многие московские священники.

Для личных бесед к отцу Николаю приезжало немало священников и провинциальных архиереев. Многие из них были его учениками в Са­ратовской семинарии.

Духовным наставником священника Глеба Каледы в юности был священномученнк иерей Владимир Амбарцумов, Всю свою жизнь Глеб Александрович кал еда посвятил науке — геологии. Уже после тайного посвящения во иерея митрополитом Ярославским и Ростовским Иоан­ном в 1972 г. состоялась его успешная зашита докторской диссертации. Новый доктор геолого-минералогических наук продолжает работу во ВНИГНИ и читает лекции на курсах повышения квалификации, про­водит различные семинары, читает факультативные курсы в МГРИ, Московском институте народного хозяйства и различных геологических вузах.

Разумеется, все то, что профессор говорит студентам о научном по­знании Богом созданного мира, согрето его верой и пониманием смысла творения мира его Создателем.

Основой прихода священника Глеба Каледы была его многодетная (с шестью детьми) семья. Храмом стал его домашний рабочий кабинет, который еженедельно, а то и чаще, наскоро переоборудовался в цер­ковь, На воскресные всенощные ходили всей семьей в московские при­ходские храмы, а Литургию служили в своем домовом храме в одной из московских многоэтажек.

Постепенно увеличивается количество его духовных детей. По ве­черам на буднях он совершал у себя дома исповедь своих духовных чал, некоторых крестил.

Это служение было большим стимулом: Литургия дома и Литургия в соборном архиерейском богослужении давали человеку стимул к духов­ному и, я бы сказал, даже интеллектуальному возрастанию, потому что он приобщался к иной реальности, которую даже по богословским кни­гам понять нельзя. Когда отец Николай и отец Глеб приезжали в Ярославль, то на Литургии всегда были книгодержцами. Митрополит Иоанн читан евхаристические молитвы вслух, поэтому они могли вникать в каждое слово литургийной молитвы. Говорить об этой духовной жиз­ни — то же самое, что пересказывать какую-то серьезную музыку свои­ми словами: её можно слышать, впитывать в себя, — и это его служение тайного священника, помимо окормления семьи, о чем уже говорилось, этой домашней общины, давало еще вот что.

Служение этих тайных священников стало своего рода мостиком, который соединял нас с реальным духовным опытом церковной жизни того поколения православных христиан, которое подверглось тотально­му уничтожению безбожной властью. Этот прекрасный опыт духовной жизни в Церкви был уничтожен почти под ноль. И соединяющий нас с поколением христиан первой трети XX в. духовный мост созидали такие пастыри, ж протоиереи Николай Иванов и Глеб Каледа.

В 1987 г. отец Глеб подает заявление об увольнении по собственному желанию с ответственной должности и просит перевести его на долж­ность профессора-консультанта. Такому странному решению полного творческой энергии и сил профессора все сотрудники ВИГНИ были немало удивлены. У тайного священника появляется больше времени. Он начинает подготавливаться к открытому служению Церкви и писать богословские труды. Был успешно прочитан доклад о Туринской Плащанице на конгрессе физиков-ядерщиков в Дубне, а также в своем род­ном институте. На эту тему он публикует статьи в «Журнале Московской Патриархии» и в «Московском церковном вестнике» — раньше она была запретной в СССР, иначе как «очередной фальшивкой католицизма» Плащаницу не называли.

На разных приходах отец Глеб, пока только как профессор и доктор геолого-минералогических наук, проводит беседы о вере, Церкви и хри­стианском понимании творения мира перед активными прихожанами во внебогослужебное время. Это уже стало возможным.

Духовной пищи реально не было, отдельные старые книги в библи­отеке почти недоступны, а тут — живые голоса священников. Причем люди, которые с ними общались, даже не знали, что они священники. Но от этого их пастырское служение среди интеллигенции не умалялось: люди не знали об их хиротонии, не знали об их домашней Литургии, но слышали от них слова о жизни, вере, благочестии, о Боге, даже о науч­ном понимании мира.

Слова человека, который уже имеет евхаристический опыт обще­ния с Богом, который не только богословски и научно подготовлен, но и воспитан духовно и открыл для себя веру не по книгам, а воспринял понимание веры и ощущение богослужения непосредственно от людей, имели огромное значение для верующих. Книги помогают любить и рас­ширять знания, но вера, как предание, передается от сердца к сердцу, и, приняв ее от людей уже ушедшего поколения, от погибших людей, от новомучеников, взрастив её в себе, отец Глеб, как и отец Николай, со­гревали этой верой людей вокруг.

Такую своеобразную проповедь осуществлял отец Глеб и с геолога­ми в научных беседах. Они о чем-то говорили, но через все это всё равно просвечивала Божия мудрость, Божия красота этого мира. И многие люди, которые с ним общались, впоследствии крестились и становились верующими. Это тоже была пастырская деятельность, очень специфи­ческая для советского периода нашей истории, которую некоторые свя­щенники, не служившие официально у престола, осуществляли своим служением.

Когда хороший педагог учит человека петь, важно не только соль­феджио выучить, надо еще голос правильно поставить, так сказать, «настроить». Так вот и в духовной жизни христианина надо не только научить историческим и богословским истинам, надо — и это самое главное — правильно поставить, настроить внутреннюю духовную жизнь человека, привести его внутренний мир к созвучию с евангельским благовествованием. К сожалению, это далеко не всем удается сделать.

Пастырская деятельность тайных священников Русской Православ­ной Церкви протоиереев Николая Иванова и Глеба Каледы, как и мно­гих других подвижников веры, подготавливала в советский период тот духовный подъем, который у нас произошел. Немалый вклад был сделан этими пастырями, потому что, общаясь с людьми, не знавшими Бога, они помогали им увидеть Бога везде: и в науке, и в строении земли, и в мире, и в человеческой душе.

В память о брaтe моем
Автор: протоиерей Николай Иванов
Похороны заключенных не сопровождаются церемониями. Умерших здесь не провожают до могилы близкие. Близких в лагерях вообще нет. Погребение не осложняется ни молитвами, ни музыкой, ни слезами, ни речами. Все это с избытком заменяет густая матерная брань, без которой в лагерях вообще ничто не обходится…

Жизнь в Церкви. Священник Глеб Каледа
Автор: протоиерей Борис Балашов
Контролирующие Церковь товарищи понимали: если на работе профессора Глеба Александровича Каледы узнают, что он выполняет обязанности иподиакона в православном храме, то с работы он будет вынужден уйти. Но профессор - человек умный и энергичный, поэтому он будет искать возможность устроиться на работу в Церкви: либо сотрудником какого-либо церковного учреждения, либо священником в провинциальной епархии. Ни то, ни другое "приобретение" Православной Церкви уж никак не порадует кагебешное начальство в Москве

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.