Автор: Протоиерей Николай Крячко

История церковно-государственных отношений в годы войны

Новые веяния

Уже в 1941 г. государственная атеистическая пропаганда была минимизирована. Деятельность Союза воинствующих безбожников, пока еще официально не распущенного, была свернута. Журналы «Безбожник», «Антирелигиозник» и другие издания СВБ не выпускались, якобы из-за отсутствия бумаги. В то же время бумага отличного качества нашлась на отпечатанный в 1942 г. в типографии СВБ 50-тысячный тираж книги «Правда о религии в России», которая должна была распространяться в основном за границей. Выпуск книги санкционировался специальным постановлением ЦК ВКП(б) от 10 марта 1942 г. за №П36/259 , за его выполнение был ответственен сам народный комиссар внутренних дел Л.Берия41. Издание носило пропагандистский характер и должно было убедить зарубежных читателей, что главные исторические невзгоды Русская Церковь пережила от германской агрессии. Уже с осени 1941 г. репрессии против клириков Московской Патриархии несколько сократились. За 1941–1943 гг. из лагерей на свободу вышли десятки священнослужителей, шесть архиепископов и пять епископов. В марте 1942 г. власти разрешили проведение собора епископов в Ульяновске. На нем было осуждено создание автокефальной Украинской Православной Церкви и запрещен в служении епископ Поликарп (Сикорский). Возобновились архиерейские хиротонии. В ноябре 1942 г. митрополит Николай (Ярушевич) вошел в состав Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний. Появилась возможность открыть несколько новых приходов. В идеологии большевистской партии завершался, начатый еще в 1930-е гг., переход от революционного интернационализма к советскому патриотизму, не чуждому русских национально-патриотических традиций, главной хранительницей которых была, без сомнения, Русская Православная Церковь. Имена святых князей Александра Невского и Димитрия Донского теперь упоминались в положительном контексте. Были введены новые ордена и медали в честь русских полководцев. В кабинете Сталина появились портреты Суворова и Кутузова. В Пасхальную ночь 1942 г. в Москве, Ленинграде и ряде других городов отменили комендантский час и разрешили крестные ходы с зажженными свечами.

Однако действительная нормализация церковно-государственных отношений нуждалась в более решительных шагах со стороны руководства СССР. И они были сделаны в 1943 г.

Смена курса: 1943 г.

1943 г. был годом коренного перелома в Великой Отечественной войне. Разгром фашистов под Сталинградом, Курская дуга, прорыв блокады Ленинграда, освобождение Киева и всей Левобережной Украины – эти победы показали, что дни немецкого владычества на советской земле сочтены. В этот год вермахт понес огромные невосполнимые потери – 1 млн 413 тыс. человек. Удары, нанесенные Красной Армией, были из числа тех, которые решают исход всей схватки. Предстояли еще ожесточенные бои, но все же окончательный разгром фашистской Германии после 1943 г. был лишь делом времени.

До сентября 1943 г.

5 января 1943 г. митрополит Сергий (Страгородский) отправил в Кремль Сталину телеграмму, в которой сообщал, что по его почину начат сбор пожертвований среди духовенства и верующих на танковую колонну имени Дмитрия Донского и собрано уже 500 000 рублей. В связи с этим он просил открыть в Госбанке специальный счет. В ответной телеграмме Сталин передавал привет православному русскому духовенству и верующим и «благодарность Красной армии за заботу о бронетанковых силах Красной армии». В конце было прибавлено: «Указание об открытии специального счета в Госбанке дано»42. Так, в начале третьего года войны государство хотя бы де-факто признало за РПЦ статус юридического лица, которого Церковь была лишена весь советский период. Вышеупомянутые телеграммы наряду с другими церковными документами были опубликованы в том же году в новой пропагандистской книге, посвященной патриотической деятельности Московской Патриархии, – «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война».

С начала 1943 г. на освобожденных от фашистов территориях открытые в годы оккупации храмы в большинстве случаев уже не закрывались, а духовенство, служившее в них при немцах, СМЕРШ (военная контрразведка – Ред.) зачастую не трогал. И все же машина репрессий продолжала работу: «В 1943 г. было арестовано более 1 тыс. православных священников, из них расстреляно 500»43.

Несмотря на существенное расширение поля патриотической деятельности Церкви (например, в Калуге православная община взяла шефство над местным госпиталем и даже устроила для раненых пасхальный концерт силами церковного хора) местная власть боялась давать ход любым церковным инициативам без указаний из центра. Реагируя на «калужский прецедент», НКГБ СССР принял меры к «недопущению впредь попыток со стороны церковников входить в непосредственные сношения с командованием госпиталей и ранеными под видом шефства»44. Аналогично на прошении митрополита Алексия (Симанского) в адрес председателя исполкома Ленсовета П.С.Попкова с просьбой выпустить документальный сборник по истории Ленинградской епархии в годы войны по образцу книги «Правда о религии в России» была поставлена резолюция: «Пусть обращается в свой центр за разрешением в Москву»45.

«Начиная с весны 1943 г. в правительстве обсуждался вопрос о проведении нового курса в религиозной политике, руководство которым первоначально планировалось поручить созданному в апреле 1943 г. Наркомату государственной безопасности СССР (НКГБ). Однако создание органа, занимающегося религиозными вопросами, на базе НКГБ могло быть негативно воспринято как со стороны стран-союзниц, так и со стороны верующих. В итоге возобладало мнение о необходимости учредить самостоятельный орган при Совнаркоме для связи правительства с РПЦ. Одновременно разрабатывалась идея встречи Сталина с иерархами РПЦ, к подготовке которой были привлечены органы НКГБ. С июля 1943 г. проводились консультации с находившимся в Москве митрополитом Николаем (Ярушевичем) и управляющим делами Московской Патриархии протоиереем Николаем Колчицким»46. То есть, потребность в четких директивах с самого верха относительно дальнейших путей развития церковно-государственных отношений была обоюдной.

Митрополит Сергий (Страгородский), несомненно, был в курсе организации встречи с советским руководством и, вероятно, еще до возвращения из Ульяновска в столицу 31 августа 1943 г. предполагал, что такая встреча может состояться в начале сентября. Об этом косвенно свидетельствует телеграмма-молния, отправленная им 29 августа митрополиту Алексию (Симанскому) с предложением срочно «явиться в Москву в Патриархию не позднее 5 сентября»47.

Встреча

Судьбоносная встреча Сталина с тремя митрополитами (Патриаршим местоблюстителем Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем)) состоялась 5 сентября 1943 г. Согласно записям дежурного секретаря приемной Сталина встреча начался в 00.40 и закончилась в 2 часа ночи48. На встрече присутствовали также В.М.Молотов и Г.Г.Карпов. В секретной записке Г.Г.Карпова о приеме И.В.Сталиным трех иерархов Русской Православной Церкви содержание состоявшихся переговоров зафиксировано достаточно подробно. Встреча началась с обсуждения вопросов о положении Церкви и ее главных нуждах. Сталин в первую очередь положительно оценил патриотическую деятельность Русской Церкви и предложил митрополитам «высказаться об имеющихся у патриархии и у них лично назревших, но неразрешенных вопросах»49. Митрополит Сергий сказал, что «наиболее назревшим вопросом является вопрос о центральном руководстве»50 РПЦ и попросил разрешения у правительства созвать Архиерейский Собор для избрания Патриарха и Священного Синода при нем. Сталин, одобрив созыв Собора, поинтересовался о титуловании Патриарха, дате созыва Собора, а также предложил помощь правительства в практических вопросах. Митрополит Сергий сообщил, что предполагалось, если правительство не возражает, именовать Патриарха Московским и всея Руси. Собрать архиереев для выбора Патриарха можно было бы через месяц, а государственных субсидий на проведение Собора не требуется. Сталин, согласившись с титулом Патриарха, предложил при созыве Собора, «проявить большевистские темпы»51. Всех устроила дата 8 сентября, при условии помощи правительства с транспортом.

Стороны перешли к обсуждению следующего насущного вопроса – о подготовке кадров духовенства. Чтобы восполнить нехватку образованного духовенства, митрополиты Сергий и Алексий просили разрешения на открытие богословских курсов при некоторых епархиях. Сталин изъявил готовность открыть даже семинарии и академии. Иерархи ответили, что в будущем, возможно, встанет вопрос об их открытии, но сейчас у Церкви хватит сил только на курсы. На просьбу об издании ежемесячного церковного журнала Сталин ответил решительно: «Журнал можно и следует выпускать»52. Пожелание иерархов о более равномерном распределении церквей в Советском Союзе, которое можно было бы обеспечить путем открытия храмов там, где их нет или где их мало, также встретило полное одобрение Сталина. На просьбу митрополита Алексия об освобождении некоторых архиереев из тюрем, лагерей и ссылок Сталин попросил предоставить список, который обещал рассмотреть. Вопрос о снятии ограничений на свободу проживания и передвижения для священнослужителей, отбывших срок заключения, Сталин передал на рассмотрение представителя органов.

Еще один вопрос, в разрешении которого Русская Церковь остро нуждалась, но встречала сопротивление местных властей (приводился в пример инспектор по административному надзору Ленсовета Татаринцева), был вопрос об отчислении денежных средств из епархий на содержание центрального церковного аппарата. Митрополиты Сергий и Николай предложили внести изменения в Положение о церковном управлении, предоставляющие священнослужителям право быть членами церковных «двадцаток». Возражений на это со стороны Сталина не было, как и на просьбу митрополита Николая разрешить открытие епархиальных свечных заводов и других производств.

Обращаясь к присутствовавшему на встрече Г.Г.Карпову, Сталин сказал: «Надо обеспечить право архиерея распоряжаться церковными суммами. Не надо делать препятствий к организации семинарий, свечных заводов и т. д.»53. Центральному церковному управлению были обещаны особняк в Чистом переулке, с имуществом и мебелью, денежные субсидии от государства в настоящее время и в дальнейшем, снабжение продуктами по государственным ценам и 2–3 легковые машины с горючим.

Прежде чем перейти к другой теме, Сталин несколько раз спрашивал, нет ли у митрополитов каких-либо вопросов к нему или других нужд у Церкви. Затем заявил, что для удовлетворения подобных нужд, которые могут возникнуть позже, и для связи между Церковью и правительством последнее предполагает образовать специальный государственный аппарат – Совет по делам Русской Православной Церкви, во главе с председателем Г.Г.Карповым. Иерархи выразили согласие. Сталин, обращаясь к Карпову, сказал: «Подберите себе 2–3 помощников, которые будут членами вашего совета, образуйте аппарат, но только помните: во-первых, что вы не обер-прокурор; во-вторых, своей деятельностью больше подчеркивайте самостоятельность Церкви»54. В конце беседы Сталин поручил В.М.Молотову составить проект коммюнике, который был составлен на месте, одобрен и передан Поскребышеву для передачи в тот же день по радио и для напечатания в «Известиях». В.М.Молотов также договорился с митрополитом Сергием о примерной дате приема Патриархией делегации Англиканской Церкви, руководство которой не раз просило советское правительство разрешить визит делегации в Москву.

Архиерейский Собор

Сразу же после встречи в Кремле церковная жизнь стала меняться действительно большевистскими темпами. Уже три дня спустя, на праздник Сретения Владимирской иконы Божией Матери, в 11.00 в зале заседаний при Московской Патриархии собрались все 19 епархиальных архиереев РПЦ во главе с Патриаршим Местоблюстителем. Пропев тропарь «Днесь светло красуется славнейший град Москва» Архиерейский Собор начал свою работу. Вначале были заслушаны и одобрены два доклада: митрополита Сергия (Страгородского) о патриотической работе Русской Православной Церкви и митрополита Алексия (Симанского) на тему «Долг христианина перед Церковью и Родиной в переживаемую эпоху Отечественной войны». Затем Собор единогласно избрал митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси.

После благодарственного слова новоизбранного Патриарха и многолетий, Собор приступил к избранию Священного Синода, который решено было составить из шести архиереев – трех постоянных членов Синода и трех временных. Постоянными членами Синода были избраны митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич), а также архиепископ Горьковский Сергий (Гришин). Временными (на полгода) членами Синода были приглашены – архиепископ Куйбышевский Алексий (Палицын), архиепископ Красноярский Лука (Войно-Ясенецкий) и архиепископ Ярославский Иоанн (Соколов)55. Затем Собор обсудил и утвердил полномочия и порядок работы нового Синода. Заканчивая работу, Собор заслушал и принял декларацию «о том, как смотрит Православная Церковь на изменников Родины», обращение к советскому правительству и обращение «Собора епископов Русской Церкви ко всем христианам мира»56.

Отчет об Архиерейском Соборе появился в первом номере «Журнала Московской Патриархии», который вышел 12 сентября57 1943 г., в день интронизации новоизбранного Патриарха в Богоявленском кафедральном соборе.

Новым курсом

14 сентября постановлением Совнаркома СССР был образован Совет по делам РПЦ, 7 октября было утверждено «Положение о Совете по делам РПЦ при Совнаркоме СССР». Наряду с центральным аппаратом Совета, располагавшимся в Москве, создавался институт уполномоченных при Совнаркомах союзных и автономных республик, при край- и облисполкомах58. Уполномоченных совета на республиканском и областном уровне В.М.Молотов рекомендовал Карпову подобрать из чекистов. Заместителем председателя СД РПЦ стал полковник госбезопасности К.А.Зайцев. Сам Карпов некоторое время совмещал новую работу в совете со старой в качестве начальника 5-го отдела 2-го управления НКГБ-МГБ СССР (с мая 1943 г.). Таким образом, хотя формально Совет по делам РПЦ состоял при Совнаркоме, фактически курировал Церковь все тот же НКГБ. Но теперь задачей этой организации было не уничтожение Московской Патриархии, а ее использование как инструмента по преимуществу внешней и, не в последнюю очередь, внутренней политики.

Потребность испробовать действие этого инструмента для решения ближайших внешнеполитических задач и вызвало пресловутые «большевистские темпы» и сталинскую щедрость в предоставлении РПЦ возможностей для нормализации церковной жизни. Церковный вопрос должен был быть полностью урегулирован до конференции глав стран-союзниц в Тегеране осенью 1943 г, на которой предполагалось решить вопрос об открытии второго фронта. Советское руководство планировало использовать влияние авторитетной Англиканской Церкви для оказания воздействия на союзников. Встреча делегации этой церкви с иерархами РПЦ должна была отвести многие обвинения СССР в религиозных преследованиях.

Делегация Англиканской Церкви во главе с архиепископом Йоркским С.Ф.Гарбеттом прибыла 19 сентября 1943 г. Ее принимал Патриарх Сергий в своей новой резиденции в Чистом переулке. Члены делегации несколько раз встречались с иерархами Русской Церкви, осмотрели разрушенный фашистами Ново-Иерусалимский монастырь в городе Истре. «23 сентября участники делегации присутствовали на молебне «О даровании победы войскам союзников и Красной армии», состоявшемся в Богоявленском соборе. Их потрясло огромное множество верующих, пришедших в храм, – свыше 8 000 человек»59. О своих впечатлениях члены делегации обещали рассказать на родине. Их удалось убедить в том, что «в России есть свобода отправления религиозного культа»60. Следовательно, открытие второго фронта становилось чуть ближе.

Испытав «кнут» и убедившись в его непродуктивности, особенно, в связи с участием Русской Православной Церкви в решении задач государственного значения, власти теперь не отказывали ей в «пряниках».

Начиная с осени 1943 г., к награждению государственными орденами и медалями стали представляться священнослужители и активные верующие. Духовенство и верующие получили заслуженные награды – «почти 40 представителей духовенства были награждены медалями «За оборону Ленинграда» и «За оборону Москвы», более 50 удостоены медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», несколько десятков – медали «Партизану Великой Отечественной войны»61. «Сразу после освобождения Киева в ноябре 1943 г. Покровский женский монастырь исключительно своими силами организовал госпиталь, который обслуживали в качестве медсестер и санитарок насельницы обители, а затем в нем разместился эвакогоспиталь, в котором сестры продолжали работать до 1946 г.»62 Монастырь получил несколько письменных благодарностей от администрации, а настоятельница была представлена к ордену. Напомним, что всего лишь за полгода до этого шефство Церкви над Калужским госпиталем обернулось вмешательством НКГБ.

Развитие диалога: 1944–1945 гг.

Великая Отечественная война вступила в последний период . К лету 1944 г. вся территория СССР была освобождена от оккупантов. Красная Армия, преследуя врага, перешла границу СССР и продолжала наносить удары по фашистам уже на территории соседних государств. В июне 1944 г. открылся долгожданный второй фронт.

В этот период Русская Православная Церковь, возглавляемая Патриархом Сергием, приводила в порядок расстроенные гонениями церковные дела, выстраивала новые отношения с властью и в то же время не оставляла патриотической работы, начатой в первые годы войны. Благодаря состоявшейся фактической легализации Московской Патриархии, ее патриотическая деятельность уже не встречала препятствий со стороны центральных и местных органов власти.

41 Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: Сборник документов / Сост.: Васильева О.Ю., Кудрявцев И.И., Лыкова Л.А. М., 2009. С. 180
42 Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. Сборник церковных документов. М., 1943. С. 96.
43 Дамаскин (Орловский), игум. Указ. соч. С. 187.
44 Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 156.
45 Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: Сборник документов / Сост.: Васильева О.Ю., Кудрявцев И.И., Лыкова Л.А. М., 2009. С. 55–56.
46 Одинцов М.И. Великая Отечественная война (1941–1945) и религиозные организации в СССР// ПЭ. Т. VII. М., 2004. С. 413.
47 Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: Сборник документов /Сост.: Васильева О.Ю., Кудрявцев И.И., Лыкова Л.А. М., 2009. С. 66.
48 На приеме Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В.Сталиным (1924–1953гг.). Справочник / Научный редактор А.А.Чернобаев. М., 2008. С. 417.
49 Одинцов М.И. Русские патриархи ХХ века. Судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. М., 1999. С. 283.
50 Там же. С. 285.
51 Там же. С. 286.
52 Там же. С. 287.
53 Там же. С. 288.
54 Там же. С. 290.
55 Цыпин Владислав, прот. История Русской Церкви, 1917–1997 // История Русской Церкви. М., 1997. Кн. 9. С. 299.
56 Журнал Московской Патриархии (далее – ЖМП). 1943. №1. С. 18. http://www.jmp.ru/jmp/43/04-43/00-c.htm
57 По уточненным данным – 15 сентября. Любартович. В.А. У истока возрождения издательского дела Московской Патриархии//ЖМП. 2003. №9. http://www.jmp.ru/jmp/03/09-03/01.htm
58 Одинцов М.И. Великая Отечественная война (1941–1945) и религиозные организации в СССР // ПЭ. Т. VII. М., 2004. С. 413–414.
59 Якунин В.Н. Внешние связи Московской Патриархии и расширение ее юрисдикции в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Самара, 2002. С. 41.
60 Там же.
61 Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 2010. С. 157.
62 Там же. С. 156.

Окончание следует

Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война 1941—1945 гг. Часть 1

Подвиг священника. Никто не забыт, ничто не забыто!
Победа в памятниках православной иконографии

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.