Автор: Наталья Гусева

Если раньше, вплоть до второй половины ХХ века отношение к этой области биоэтики было однозначно отрицательным, то с конца ХХ века и далее эта тема все больше будоражит умы и сердца людей, заставляя вести дискуссии, находить положительные стороны этого явления. Мне думается, отчасти это произошло потому, что уровень медицины в мире существенно возрос, возможности сохранения жизни в случаях, которые раньше считались стопроцентно смертельными, увеличились. Теперь можно годами поддерживать жизнь в человеке, находящемся в коме; вытаскивать с того света и собирать по косточкам перемолотого в тяжелейшей аварии автомобилиста, заранее зная, что последний обречен на существование, называемое в народе "овощ"; спасать ребенка весом до 500г с тяжелейшими пороками внутриутробного развития, и так далее. Таким образом, если рассуждать логически, современный уровень медицины "ухудшает генофонд человечества", вступая в противоречие с естественным отбором, действующим по принципу "выживает сильнейший". Ведь изначально нездоровые люди, если и дадут потомство, то скорее всего ослабленное и не очень жизнеспособное. Но по законам логики, нельзя строить жизнь в сфере духовно-нравственных отношений, коими должны отличаться сообщества разумных существ. Если мы начнем подводить математические обоснования под то, что должно диктоваться сердцем, милосердием, мы можем скатиться до нацистов-медиков, практиковавших эвтаназию в нацистской Германии 30-х гг. в рамках доктрины "расовой гигиены". Мы низведем человека до положения растения, прошедшего или не прошедшего селекционный отбор, но только селекционером тут выступит не некто более разумный, как в случае с неудавшимся гибридом редиски, а такой же человек, как и мы с вами. И кто поймет, имеет ли этот "селекционер" ПРАВО - нравственное, юридическое, общечеловеческое, чтобы судить, выносить решение и приводить его в исполнение, или он сам присвоил себе это. Человеку религиозному, на мой взгляд, немного проще разобраться в своем отношении к эвтаназии. Работая в хосписе, я очень часто беседую с пациентами. Узнав, что я верующий человек, они спрашивают меня: "За что мне это?" Чувствуется, что этот вопрос мешает им принять действительность и реальность происходящего с ними. И, слушая рассказ об их жизни, иногда понимаешь, что чисто математически им реально НЕ ЗА ЧТО было посылать эту страшную болезнь. Человек прожил хорошую честную жизнь, вырастил прекрасных детей, ни на кого не держит зла, и все-таки у него рак. Почему? Многие из пациентов хосписа испытывают страшные физические мучения, которые, умножившись за счет этого самого нерешенного вопроса "за что?", порождают в больном отчаяние, которое часто выливается в укор: "почему у нас нет эвтаназии?". И вот тогда очень важно попытаться "переключить" больного с "математического" восприятия жизни, болезни и близкой смерти к духовно-нравственному восприятию. Я пытаюсь донести до человека, что их болезнь послана не "за что", а "для чего". Человек должен понять, что даже сейчас он - ЧЕЛОВЕК, создание Божие, нужное Своему Творцу. Даже если он без сознания, он нужен в этом мире. Нужен для того, чтобы через него, через сострадание к нему не зачерствели души его близких, ухаживающих и скорбящих рядом с постелью родного человека. Объясняю больному, что, ухаживая за ним, его близкие показывают своим детям и внукам пример человечности, милосердия и нравственности, столь важный в наше время, стремящееся "оскотинить" все высокое, сведя жизнь человеческую до требования "panem et circenses" ("хлеба и зрелищ", лат.). И, кто знает, может через несколько поколений этот пример, эта, как я ее называю, "прививка доброты" позволит какому-либо потомку сегодняшнего больного не стать скотиной, а остаться человеком, выдержав нравственный поединок с жестокостью. А может быть мой собеседник сам не решил для себя какие-то духовные вопросы, не примирился с собой и с миром? Об этом тоже надо подумать, найти эту "занозу" и вытащить ее из своего сердца. Разве эвтаназия может дать человечеству эту возможность? Нет, она решит множество физических проблем, оставив нерешенными тяжелейшие нравственные задачи, от правильного решения которых зависит, останемся ли все мы ЛЮДЬМИ. Я заметила, что, когда человек услышит меня, когда он перестает воспринимать себя ненужным отбросом здорового общества, а чувствует себя тем, кто способен еще что-то решить, и это "что-то" - очень важное, все разговоры об эвтаназии заканчиваются. Больной некоторое время напряженно размышляет, а потом становится заметно, что он, если и страдает, то только ТЕЛОМ. Душой он успокаивается, становится более мягок с родными, старается их утешить и ободрить, поддержать, несмотря на свое "немощное" положение.

Мне кажется, если мы хотим оставаться людьми, нельзя даже задумываться об эвтаназии. Эвтаназия способна низвести нас до положения механизмов. Как только мы поймем, что все мы - не просто специалисты в своем деле, а еще и ЛЮДИ, то мы будем и ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА воспринимать как личность, а не как винтик, способный или не способный приносить пользу.

И, еще, для размышления: по словам праведника XX века, Паисия Святогорца, рай наполнен раковыми больными, которых этот недуг побудил серьезно искать Бога, переоценивать свою жизнь, усердно молиться и совершать глубокое покаяние.

Н. Гусева,
старшая сестра православного сестричества
при 15-й Санкт-Петербургской городской больнице

Епископ Смоленский Пантелеимон об эвтаназии
Десять лет назад в Нидерландах была впервые в мире легализована эвтаназия.
Об отношении Русской Православной Церкви к практике умерщвления неизлечимо больных пациентов рассказывает председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон, возглавляющий Общество православных врачей России.

У порога. Будни сестры милосердия
Автор: Наталья Гусева
У нас, зачастую, складывается не очень правильное представление о деятельности сестер милосердия: девушка в белом платочке что-то щебечет о вечном у постели больного, пытается облегчить его участь. И все?
О том, с чем приходится сталкиваться в работе, рассказывает Наталья Гусева - старшая сестра православного сестричества при Санкт-Петербургской 15-ой городской больнице.
Страдания, болезни, смерть - сестры милосердия видят это каждый день. Как не ожесточиться сердцем, не "выгореть", как научить себя видеть в каждом больном - страждущего человека, образ Божий?

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.