Автор: Наталия Гусева

С чего все начиналось... Меня еще тогда даже в Церкви не было, поэтому рассказываю со слов очевидцев.

Все пошло из храма св. Андрея Критского, что в пос. Володарский СПб. Есть там замечательный батюшка, благочинный Красносельского церковного округа протоиерей Валерий Швецов. Взялся этот священник за, казалось бы, совершенно неподъемное дело - помогать немощным, - и вот на сегодняшний день под его крылом, под покровом его святых молитв: храм св. прав. Иоанна Кронштадтского при психо-неврологическом интернате № 7, детско-юношеский центр в честь св. прав. Иоанна Кронштадтского с приютом дневного содержания при храме Андрея Критского, Покровская богадельня при этом же храме, храм Покрова Божией Матери при 15-й городской больнице и наше Сестричество при ней же, а также его заботами создан домовый храм в честь новомучеников и исповедников Российских при коррекционной школе-интернате № 7, где настоятелем является духовник нашего сестринского подразделения иерей Игорь Гноевой.

Вот такое беспокойное у о. Валерия хозяйство. А началось служение в больнице с желания нескольких прихожанок приходить и помогать на женском отделении неврологии. Некоторое время этим вся деятельность и ограничивалась, о сестричестве в то время никто и не думал. Но вот о. Валерий решил: надо организованно трудиться - и создал наше Сестричество как подразделение прихода. На праздник Покрова Божией Матери, 14 октября 2000 года, состоялось первое посвящение сестер. Этот день считается Днем рождения Сестричества. Так что в этом году у нас первый серьезный юбилей!

Я пришла сюда в сентябре 2001 года. А в Церковь - в апреле этого же года. Так что, можно сказать, на гребне неофитской волны въехала в Сестричество. Не давая мне особого времени на присматривание, о. Игорь сразу сделал меня казначеем (по "гражданской" профессии я главный бухгалтер) и потихоньку начал приучать к решению сестринских вопросов. Деятельность тогда была еще очень небольшая, работали всего 20 сестер, включая тех, которые трудились в Покровской богадельне. Ходили мы в больницу раз-два в неделю, без молитвенного правила, просто как санитарки. Планов было громадье, но, как и при начале любого дела, "гладко было на бумаге, да забыли про овраги". В июле 2002 года меня посвятили в сестры милосердия, а в феврале 2003-го так сложились обстоятельства, что я стала старшей сестрой Сестричества. И буквально через месяц тяжелый недуг уложил о. Игоря на полгода на больничную койку. Мы остались без руководства. О. Валерий, наш благочинный, конечно, делал для нас все, что мог, но при таком объеме дел его прихода, да плюс дела благочиния... В общем, ситуация была как у той лягушки в сливках: хочешь жить - работай лапами, взбивай сливки в масло.

Это все при том, что я всегда просто ненавидела руководящие должности... И, придя в Церковь, радовалась, что уж тут-то мне ничего не поручат, ибо ничего здесь не умею. И вот вокруг меня - 20 сестер, которых я практически не знаю, работа движется как вода в стоячем болоте, как вести себя в церковной среде - вопрос вопросов... За эти полгода я, наверное, выплакала лимит слез на пол-жизни вперед. Но слезами горю не поможешь, я рванула к своему духовнику с просьбой, естественно, об уходе из Сестричества. На что получила "духовный подзатыльник": "Я тебя на это дело не толкал, ты благословение взяла, в сестры вступила. Теперь это твой крест. А с креста тебя должны только снять, никаких побегов!"

В общем, пришлось начать работать. А как? Как заставить сестер приходить на акафисты, на работу на отделения? Как узнать, чем каждая из них живет, чем дышит, какие у нее в жизни проблемы? Это ж только в анекдоте говорится: чтобы коровы меньше ели и больше давали молока, их надо меньше кормить и больше доить... В жизни надо смотреть, чтобы человек не надорвался. Это я понимала где-то изнутри. Конечно, именно тут, в принципе, от безысходности я и начала молиться небесной покровительнице нашего Сестричества - св. вел. княгине Елисавете. Я просила ее вразумить и научить: с чего начать? Я прочитала о ней все, что только можно было, чтобы понять ее принципы организации служения. И увидела, что св. Елисавета никого не принуждала силой, что она знала каждую из своих сестер. Находясь в заключении, она написала каждой из сестер записочку, а ведь тех у нее было не один десяток! И я поняла, что это указание Елизаветы Федоровны, с чего начать. Я начала обзванивать сестер, иногда и под выдуманным предлогом, и разговаривать с ними: час, два, день, неделю... Мне открывался их мир с проблемами и заботами, с болью и радостью. И я увидела, что это за женщины! У каждой из них проблем - выше крыши: и со здоровьем, и в семье, и в "прошлой" жизни... А они находят в своих сердцах океан любви к, казалось бы, абсолютно чужим людям. Иногда даже к совершенно, как говорится, асоциальным субьектам: бомжам, наркоманам, алкоголикам.

Санобработка бездомного

Они различают в них образ Божий. И рядом с такими людьми Господь поставил меня трудиться! Это, конечно, была огромная духовная радость и огромная ответственность.

На каких принципах строить работу? В принципе, хоть и церковная, но это организация, а следовательно, должна все же быть дисциплина. Это первая проблема, с которой мне пришлось столкнуться. Когда назначаешь сестру на послушание, а она говорит, что не пойдет, потому что не хочет … Все, тут я вставала в тупик. Поскольку сестры - волонтеры, рублем их не накажешь, брать на крик я никогда не умела, да и неприемлемо как-то в церковной среде ругаться. Приходилось где-то хитрить. На каждый отказ я говорила: ну ладно, не расстраивайся, как-нибудь уладим дело. И через некоторое время сестра действительно начинала расстраиваться, когда отказывалась. Но, еще раз повторю, мне было трудно еще и потому, что я, во-первых, была новичком в Церкви, а во-вторых, - относительным новичком в Сестричестве. Поэтому все время ожидала окрика: "Ты тут с наше поработай, потом посмотрим!"

Я поставила себе непременным условием: каждое новое послушание пропускать "через себя". То есть погрузиться в него, проработать некоторое время для того, чтобы сообразить, кого из сестер на него можно поставить, у кого хватит для этого конкретного послушания сил духовных и физических, терпения и так далее. И, конечно, я не по одному разу в неделю каталась домой к о. Игорю с вопросами, жалобами, слезами, упреками... В конце концов, совместная работа, чаепития после сестринского акафиста, телефонные разговоры сделали свое дело - мы сплотились. А прежде всего, я считаю, это заслуга св. княгини Елисаветы Федоровны и молитвы батюшек.

Первое время наша работа напоминала путешествия журавля из сказки "Лиса и журавль": нос вытянешь - хвост увязнет... То есть всегда чего-то не хватало: то людей, то работы. Проблема отсутствия работы решалась быстро.

Наводим чистоту

Слух о сестрах-помощницах пронесся по всей больнице, и к нам стали обращаться с других отделений. Проблему отсутствия людей пришлось решать, развешивая объявления во всех ближайших храмах. И, конечно, молитва, молитва, молитва... Наконец, стали приходить люди, которых я до сих пор называю "вымоленными", замечательные братья и сестры. Поправился батюшка Игорь, и всё вошло в норму. Потому что появилось постоянное духовное руководство, постоянный контроль над тем, с каким духовным устроением сестра или брат идут на служение.

Именно тогда и начало рождаться наше Сестричество. Как община, как сообщество людей, осуществляющих духовную работу над собой, познающих свои немощи и ошибки. Конечно, всё это происходило, как и в любом живом организме, с падениями, непониманием друг друга, с регулярными срывами на "принципы социальной справедливости". Все-таки багаж той, мирской жизни не оставлял (да, наверное, не оставляет) нас очень долго. Постоянно путались понятия демократии и церковной дисциплины. Постоянно забывалось, что наше слово в Сестричестве - совещательное, а главное и решающее - духовника. Воспитанные в равноправии, мы рвались на баррикады, пытались доказать свою правоту, не слушали друг друга. Помню, о. Игорь после очередного "стягивания" меня с "баррикады" напомнил мне слова игумена Никона Воробьева о том, что лучше пусть пострадает дело, чем нарушится мир духовный. Боже мой, я ж просто на дыбы вставала, ну никак было этого не принять: ведь дело-то мы делаем Божие, как же оно может пострадать - надо бороться! То есть период "духовной ломки" был как у наркомана - тяжелый и долгий. Было непонятно, для чего нужно так много молиться, когда можно просто пойти в больницу. Было недовольство решением духовника, когда он в какой-либо праздник своей волей снимал сестер с послушания и отправлял в храм на Литургию: как, больные ведь останутся без помощи! То есть постоянно было упование на свои силы. Христос оставался где-то в стороне. Даже на слова о. Игоря: "Бог поможет!" - я отвечала: "Конечно, Он, в принципе, поможет, но мы должны пойти и ... сделать". Вроде как "мы-то, мол, лучше знаем, что и как нужно делать".

Очень долго искали мы методы работы с больными. Понимая, что санитарной работой деятельность Сестричества не должна ограничиваться, мы выделили из своих рядов сестру-катехизатора, которая закончила богословские курсы при епархии и ходила с духовными беседами по отделениям. Потом как-то раз я услышала от больной: "Ваша богомолка стояла и вещала, а человек просил судно, она даже не подала: перчаток у нее не было!" И вот так начало приходить понимание, какую миссию мы, недостойные, несем в больнице. Мы, с нашими страстями, разборками, проступками, являемся для больных лицом Церкви. Для многих из них мы - первые представители того чего-то далекого, о чем представление сложилось из советских газет и современных "помоечных" СМИ. И мы пришли к ним, мы встретились с ними на их территории - в палате, больничном коридоре, на территории больницы. Тогда батюшка понял, что именно этот момент надо использовать, чтобы вызвать в больных хотя бы интерес, желание что-нибудь спросить, желание пусть даже как-нибудь задеть... То есть хоть ненамного приоткрыть свою завесу теплохладного отношения к вере, Церкви. И о. Игорь решил проводить молебны о здравии болящих прямо на отделении. Помню эти первые молебны: три присутствующих человека было нашей несказанной удачей и успехом. Сейчас, спустя пять лет, на молебны собираются почти все могущие ходить больные отделения, да еще и с других отделений приходят. Записки на молебны собираются со всей больницы. Это возможность для сестры или брата милосердия зайти в палату к больным, имея запас времени на беседу. В то же время: пациентам скучно, ТВ надоело, а тут - новый человек, какой-то молебен, какие-то брошюрки... И человек готов поговорить, поспорить, иногда, к сожалению, агрессивно. Ну и, помимо этого, сектанты, сатанисты, воинствующие атеисты... Вот на такую "передовую" послал нас батюшка. Послушание это эмоционально тяжелое. Тут надо уметь держать себя в руках, не вступать в свару, не поддаваться на провокации, не сводить дискуссию до уровня "сам дурак". Иногда приходится вести спор с человеком, по которому видно, что его не переубедить. Но стоишь, ведешь разговор ради тех, кто находится рядом в палате. Чтобы у них не остались в голове бредовые доводы оппонента, чтобы они знали, что есть и иная точка зрения, а там уж пусть сами разбираются.

Понемногу Господь открывал нам Себя, открывал нам многое из того, чего мы не понимали, например, силу священнического благословения. Расскажу одну лишь историю: как-то раз в храм вбежал цыган и, рыдая, просил помолиться над умирающей в реанимации женой. Батюшка благословил пойти почитать канон на исход души. Пошла. Цыганка - молодая женщина с какой-то крайне заразной болезнью, к ней нельзя было даже близко подходить, чтобы не вдыхать воздух возле нее. Прочитала канон - дело привычное вроде. Наутро звоню в реанимацию, узнаю, что она еще жива, и решаю сама пойти почитать еще раз. Ранее так бывало, но всегда с благословением, а тут - просто из дома поехала. Приехала - и еле прочитала: на душе был такой ужас, что, несмотря на жару на улице, я вышла из отделения с ледяными руками и ногами: казалось, от кровати несчастной ко мне кто-то тянется, поднимаю глаза - никого. И потом слабость такая, что я буквально доползла до храма. Ну никак я не соотнесла то свое состояние с отсутствием благословения! Только когда уже решила, что пора идти в приемный покой, потому что чувствовала: конец настает, - пришел батюшка, я ему рассказала, он, конечно, поругал, помог дойти до аналоя и исповедал, дал крещенской воды. И - как будто ничего не было! Я особа, не склонная к мистике, прагматик, главбух, одним словом. И, если бы это не произошло со мной лично, наверное, не поверила бы.

И таких историй не просто десятки, а десятки десятков. Они убеждали нас, что те силы, против которых мы вышли работать Господу, реальны, сильны и коварны. И мы против них бессильны, если не выходим на служение с молитвой, благословением, частой исповедью и Причастием. Только с тех пор началось понимание, какая битва идет за души людские и насколько тяжело бороться, если человек никак не относится к вере, к Богу. Не "против" а именно "никак". Насколько страшно, когда у человека надежда только на новое лекарство, на операцию, когда у него нет надежды еще и на помощь Божию… И надо постараться явить этим людям любовь Божию через служение, через доброе слово, улыбку, взгляд. Это трудно. Постоянно приходится "заталкивать" внутрь свое нежелание, неустройство, свои проблемы и видеть перед собой проблемы конкретного человека, который сейчас перед тобой. Надо научиться любить. Это дает Господь.

Сестра милосердия

Часто ловлю себя на мысли, что иду в больницу, смотрю на корпус неврологии, и думаю о тех, кто там лежит, как о своих детях. Десятки лиц, десятки имен, десятки судеб. А умножить на те годы, которые ты туда ходишь, - это уже сотни... Иногда на улице встречаешь старушку, которая радостно семенит тебе навстречу: "Вы меня помните, я в больнице лежала?" И начинаешь молиться, чтобы вспомнить. И вспоминаешь... Такая взаимная радость: ей приятно, что о ней помнят, а ты радуешься ее радостью.

Больница - это особый мир. Мир скорби, боли и горя. Но это еще и мир, где рождаются надежда, вера и любовь.

"Царство Божие внутри вас" (из записок сестры милосердия)
У порога. Будни сестры милосердия

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.