Автор: протоиерей Аркадий Штейнберг

Почему мы молимся Кресту, читаем ему каноны и акафист – ведь это неодушевлённый предмет?

Вопрос справедлив. Нам кажется противоестественным обращение к неодушевлённому предмету как к живому – как к кому-то, а не к чему-то. Всё верно, противоречие здесь присутствует. Однако отказаться от такого обращения мы тоже не можем и не должны – оно общепринятое, столетиями употребляемое в Церкви. Мы видим, что перед нами некая тайна, которую вынуждены принять, как и всё относящееся к жизни Церкви. Например, мы знаем, что при совершении церковных таинств, допустим исповеди, кающийся грешник получает от Бога прощение грехов, но не видим и не знаем, как это происходит, и благоговейно принимаем совершающееся. А при попытке более досконально разобраться натыкаемся только на собственное маловерие и беспомощность, потому что как происходит действие силы Божией, очищающей душу человека, – тайна, и познаётся она только верой. Так и с этим обращением ко Кресту приходится смиряться. Однако в нашем случае не всё так наглухо закрыто для нашего человеческого понимания.

Итак, Крест Христов. «Слово о Кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия… Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев – соблазн, а для Еллинов – безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, – Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1:18–24). Смотрите, что говорит апостол о Кресте: проповедуем Христа распятого. Заметим, Сам Господь говорит о Своём Втором Пришествии: «Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе» (Мф. 24:30). И за этим грандиозным явлением – во всё небо – последует всемирный плач всех племён земных и явление Самого Сына Человеческого, «грядущего на облаках небесных с силою и славою великою» (Мф. 24:30). По этой славе мы и называем явление этого знамения грандиозным.

Что же это за предваряющее Второе Пришествие Христа великое знамение? «Знамением Господь называет Крест, как победное и царское знамя» (блж. Феофилакт Болгарский). «Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24). Здесь Крест – духовный образ Его внутренней жизни, к которому должны стремиться Его последователи. Он – икона Христа. И как христианская икона он должен иметь на себе надписание, дабы не спутать изображаемого с кем-либо иным. И первообраз Креста Христова – сам голгофский Крест, на котором Господь был распят, который Он нёс на себе к месту Своего распятия, на котором произнёс Свои последние слова, на котором завершился Его всежизненный путь, явившийся несением Креста. На Голгофе этот путь полностью материализовался, явившись тем самым Крестом Его распятия. Поэтому мы и воспеваем в Церкви: «Радуйся, Живоносный Кресте, благочестия непобедимая победа, дверь райская, верных утверждение, Церкве ограждение; имже тля разорися и упразднися, и попрася смертная держава, и вознесохомся от земных к небесным; оружие непобедимое, бесов сопротивоборче, славо мучеников, преподобных яко воистину удобрение, пристанище спасения, даруяй миру велию милость».

Таким образом Крест стал неотделим от Христа как знамение царственной победы Христа, «смертию смерть поправшего». И этот крест, пропитавшийся честной и животворящей Кровью Спасителя, сам стал животворящим. Крест теперь – уникальный образ, которым христиане знаменуют себя, посредством которого совершаются все церковные священнодействия. Крест теперь по всему миру знаменует как победу над смертью, над диаволом и его царством, так и вечную жизнь Царства Небесного. Маленькие нательные крестики неотъемлемы теперь от жизни каждого христианина. Через пребывающую в них благодать они подают и нам: каждому в отдельности и всем вместе – Церкви Христовой – Божию силу и Божию премудрость. То же действие производят и огромные кресты, венчающие христианские храмы. Заметим, что храмы могли бы быть увенчаны прекрасными и величественными скульптурными или живописными изображениями Иисуса Христа, но Церковь, водимая Духом Святым, предпочла изображение Креста. Потому что, повторимся, Крест изображает и тем самым являет Самого Иисуса Христа без Его буквального изображения. С внешней стороны – как принесшего себя в жертву: «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин. 6:51). С внутренней же – через крестную смерть – вхождение в саму смерть, погружение в неё, чтобы как бы изнутри разрушить и уничтожить смерть: «Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!» (Лк. 12:50) Здесь «крещение, креститься» означают: «погружение, погрузиться» – чтобы там, где царствовала смерть, воцарилась Жизнь. Итак, страшнейшее орудие смерти становится образом победы над ней. Крест смертный становится Животворящим, что явило воскрешение мертвеца прикосновением к обретенному равноапостольной царицей Еленой Крестного Древа – Креста Христова. В этом Кресте есть жизнь, хотя он сам по себе не является одушевлённым. Но – живым, как подающий жизнь, как пребывающий в соединении со Христом. Точнее, являющим Христа – Сына Бога Живаго, принявшего Крест в Свою Жизнь и действующего через него.

Вот почему мы отметаем пытающееся смутить нас недоумение и не стесняемся обращаться: «О пречестный и животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки, аминь».

Воздвижение Креста Господня
Воздвижение Креста Господня. Что это значит для меня?

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.