Автор: Галина Степановна Сизко, старший научный сотрудник Государственного мемориального музыкального музея-заповедника им. П.И. Чайковского

22 июня – День памяти и скорби – дата начала Великой Отечественной войны, самой кровопролитной и страшной в истории нашей страны. Сегодня мы знакомим читателей с материалом Галины Степановны Сизко, старшего научного сотрудника Государственного мемориального музыкального музея-заповедника им. П.И. Чайковского о том, как музей пережил период оккупации.

Глубокой осенью 1941 г. под натиском врага был сдан Клин. Дни оккупации стали для музея самыми тяжёлыми. Хотя значительную часть экспонатов удалось эвакуировать, за три с небольшим недели, пока в музее хозяйничали немцы, был нанесён тяжелейший ущерб зданию музея – дому Петра Ильича Чайковского.

Ушли из жизни люди, которые были свидетелями тех событий. Но забыть о них нельзя – память хранят пожелтевшие газетные листы, фотографии на стендах, глядя на которые хочется, как в детстве, когда страшно, закрыть глаза; документы, рассказы старших коллег.

В такие минуты спасает музыка. Без неё не было бы этого удивительного памятника – Дома-музея П.И. Чайковского, к которому во все времена стекались самые великие и прославленные музыканты. Она помогла выстоять и встретить Победу.

Нет и мысли о войне, когда читаешь старую газетную вырезку, помеченную датой: «3 января 1941 года». Это небольшая, в один столбик, очень обстоятельная заметка о новых поступлениях в фонды музея – документах и грампластинках, подаренных к 100-летию со дня рождения П.И. Чайковского.

Она написана научным сотрудником музея Владимиром Ивановым. В довоенные годы этот совсем ещё молодой человек «держал в своих пальцах» ту музыку, что звучала для каждого пришедшего в музей – он служил иллюстратором и играл на рояле во время экскурсий. Молодым Владимир Иванов остался навсегда: в самом начале войны он ушёл на фронт и погиб. Вечная ему память.

...Среди документов, сохранившихся в фонде истории музея, есть листок серой обёрточной бумаги, составленный в 20-е числа августа 1941 г. – акт об эвакуации мемориальных ценностей музея. Они передавались под ответственность Юрия Львовича Давыдова и тогда же были отправлены в эвакуацию в город Воткинск, на родину Петра Ильича.

В памяти сохранился рассказ его дочери Ксении Юрьевны о том, как из дома увозили рояль: отвинтили от него ножки, завернули в шторы, положили на телегу и отправили на вокзал. Там Юрий Львович уговорил начальника военного эшелона забрать рояль Чайковского. Он стал последней реликвией, вывезенной из музея до объявления Москвы на осадном положении, то есть до 20 октября 1941 года.

А вот фотография, от взгляда на которую в сознании возникает рёв танков и лающая немецкая речь, – фашистские солдаты въезжают в Клин. Один из танков, пройдя до конца этой улицы Чайковского, смял въездные ворота в усадьбу и врезался в террасу дома величайшего музыканта мира. Это было 23 ноября 1941 г. Расположившись в доме, оккупанты устроили гараж для мотоциклов, шорную мастерскую и рацию на первом этаже, казармы – в комнатах Чайковского, превратив спальню, где стоял рабочий стол композитора, и рождалась великая музыка, в отхожее место.

Так вершилось надругательство над душой и культурой русского народа. Так стиралась, но не была стёрта национальная память. Вспоминается, как покойный Герман Петрович Хованов, полковник-танкист, прошедший войну (кстати, всю музыку Чайковского он знал наизусть на слух), принёс в музей огромную военную карту с чёрными стрелами-щупальцами, тянущимися к Москве, чтобы рассказать своим сотрудникам об освобождении Клина. Но тогда, в начале 1980-х гг., даже он, внук и сын священников, промолчал о тех мольбах, по которым пришла к воинам Богородица и в великой битве под Москвой помогла остановить вражескую армию.

Клин освободили 15 декабря 1941 г. Трудно узнаваемые уголки комнат и парка с обломками мебели, обрывками книг и нот, брошенным мотоциклом, разбитым скульптурным портретом Чайковского на фотографиях. Бредущий через музейный парк старенький бухгалтер музея А.М. Шапшал – в кадрах хроники Р. Кармена «Великая Отечественная».

Тихие могилы в музейном некрополе – у стен Успенского храма в Демьянове. Они напоминают о музейном стороже Николае Александровиче Спирове, не оставившем дом ни в семнадцатом году, ни во время оккупации, как и его супруга, Дарья Лукьяновна, покоящаяся рядом, как и повар, Матрена Дмитриевна Воробьёва. Тут же могила Маргариты Эдуардовны Риттих, назначенной директором музея сразу после освобождения Клина.

Неподалёку забытая могила библиотекаря музея А.К. Флёрова, который в своём дневнике день за днём записывал всё, что происходило в доме во время фашистского постоя.

Одно из самых больших деревьев демьяновского парка растёт в изножье могилы легендарного Юрия Львовича Давыдова. Тогда, во время войны, он возглавил работу сотрудников клинского музея в Воткинске, среди которых был великолепный знаток творчества Чайковского, музыковед В.В. Яковлев и дочь Юрия Львовича – Ксения Юрьевна. Могилы её и старшей сестры Ирины Юрьевны – тут же.

Дом после оккупации отремонтировали очень быстро, сотрудники музея тут же сделали выставку, посвящённую жизни и творчеству Чайковского. Об открытии её напоминает старая афиша, на которой изображена большая мраморная доска с именами великих людей русской культуры. К ней тянется волосатая лапа с каменным топором, остановленная рукой советского солдата. Дата открытия – 1 марта 1942 г.

В музее оставался рояль «Бехштейн», подаренный в своё время Эмилией Карловной Павловской – за ним когда-то вместе с Чайковским она разучивала написанную для неё роль Чародейки. Рояль был в хорошем состоянии, и в день открытия выставки устроили концерт. Музыканты «добирались до Клина в темноте, в распутицу. По дороге попадались убитые солдаты, лошади», – рассказывал Ирине Георгиевне Мигай её дядя, народный артист России, Сергей Иванович Мигай. В исполнении этого тонкого и глубокого певца романсы Чайковского звучали как речь русского городского интеллигента. В этом концерте, помимо романсов, он вместе с Натальей Петровной Рождественской исполнил заключительную сцену из «Евгения Онегина». Прекрасные музыканты – квартет имени Бетховена в составе Д.М. Цыганова, В.П. Ширинского, В.В. Борисовского и С.П. Ширинского (замечательный виолончелист, учившийся у А.А. Брандукова) сыграли квартет Чайковского. Прозвучало и «Трио памяти великого артиста». Партию фортепиано исполняла великая Мария Юдина, которую называли фортепианным Микеланджело. «Аскетичная, строгая, она уже своим выходом к роялю как бы оповещала: сейчас произойдёт событие. Играла столь мощно, грандиозно, что казалось, будто она, в самом деле, как скульптор, отсекает всё лишнее, являя людям истинные шедевры». (В.А. Шелихин, «Сердце помнит»).

«Во время исполнения трио у Марии Вениаминовны падали слёзы на клавиши, и она едва успевала смахивать их платком, – вспоминала М.Э. Риттих. – Все играли с огромным воодушевлением. Взволнованы и растроганы были и исполнители, и слушатели, которые расписались в книге посетителей».

В ноябре 1943 г. клинский музей отмечал 50-летие памяти Чайковского. К этому дню в музей привезли присланный из блокадного Ленинграда том стихов К.Р. (великого князя Константина Константиновича Романова) с дарственной надписью от автора Чайковскому и набросками романсов. 21 ноября в кабинете-гостиной состоялось музыкальное собрание, в котором приняли участие великая певица А.В. Нежданова и знаменитый дирижёр и пианист Н.С. Голованов, не раз гостившие в музее в 1920-е годы у Н.Т. Жегина.

Огромной радостью был приезд в Москву из блокадного Ленинграда Бориса Владимировича Асафьева. Этот величайший из учёных-музыковедов во время блокады написал знаменитую книгу «Интонация» и исследование, посвящённое опере «Евгений Онегин». Он принял участие в научно-исследовательских сессиях по творчеству Чайковского. Несколько позднее Б.В. Асафьев задумал широкое и многогранное исследование жизни и творчества Чайковского, отчасти осуществлённое уже после его смерти в виде книги «Музыкальное наследие П.И. Чайковского».

К концу 1944 г. вернулись из эвакуации сотрудники музея, заняли свои привычные места вещи в доме Петра Ильича. И, наконец, наступил один из самых радостных и памятных дней в жизни музея – 6 мая 1945 г. В этот день наши войска входили в Берлин и Прагу. В этот день праздновали православную Пасху и память святого Георгия Победоносца. В этот день открывали музей Чайковского и поздравляли с днём рождения его главного хранителя – Юрия Львовича Давыдова.

Так совпали возрождение музея, 105-я годовщина со дня рождения Чайковского и канун Великой Победы.

Источник: Историко-краеведческий альманах «Подмосковный Летописец», № 1 (51) 2017, с. 58-59

Благословляет ли Церковь войну?
Как он стал от нас далек?

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.