Автор: священник Анатолий Трушин

Александр Константинович Глазунов – дирижер, музыкально-общественный деятель, профессор и директор Петербургской консерватории, является крупнейшим русским композитором конца XIX – начала XX вв.

Войдя в историю музыки как один из значимых русских симфонистов, он был чрезвычайно чуток к выразительным возможностям и способностям оркестра.

Характер его сочинений словно душа поистине русского человека – им присущ широкий размах, сила духа, выразительность, созерцательный лиризм, национальная жанровость образов, эпичность, повествовательность. Можно даже утверждать, что наиболее существенными чертами творчества Глазунова являются некая народность музыкального слова¹.

В области инструментальной музыки ему по праву принадлежит одно из первых мест в истории русской музыки. Но в отличие от большинства композиторов «Могучей кучки», преемственно связанный с ними Глазунов не создал ни одной оперы; однако он много и успешно работал во всех других жанрах, инструментальных и вокальных. Наивысшие достижения композитора относятся к жанрам симфонии (в его наследии 8 симфоний; девятая не закончена) и балета.

* * *

Александр Константинович Глазунов родился 10 августа 1865 г. в Санкт-Петербурге. Его отец, Константин Глазунов, был известным потомком книгоиздателей и книготорговцев Глазуновых².

Родители Александра Глазунова, сами обладавшие неплохими музыкальными данными и вкусом, старались развивать рано проявившийся талант мальчика к музыке³. Уже c 9-ти лет он начал брать уроки фортепианной игры сначала у Н.Г. Холодковой, а потом у Н.Н. Еленьковского, который стал его учителем теории музыки⁴. Решающую роль в формировании будущего композитора сыграли занятия с крупнейшими композиторами петербургской школы – M.А. Балакиревым и Н.А. Римским-Корсаковым⁵.

Феноменальные способности Глазунова к музыке позволили ему успешно дебютировать с масштабным сочинением в 16 летнем возрасте⁶. В этом же 1882 г., на репетиции Первой симфонии, юный музыкант познакомился с ценителем музыки, крупным лесопромышленником и меценатом Митрофаном Беляевым⁷, много сделавшим для поддержки русских композиторов. Начиная с этого момента пути Глазунова и Беляева пересекались постоянно⁸, и вскоре молодой музыкант стал одним из членов так называемого «Беляевского кружка», в который входили также Римский-Корсаков, Лядов, Малишевский, Витолс, Блуменфельд и другие музыканты. Продолжая традиции «Могучей кучки» по части развития русской композиторской школы, беляевцы также держали курс на сближение с западной музыкальной культурой.

После смерти основателя музыкального издательства М. П. Беляева вместе с Римским-Корсаковым и Лядовым вошел в состав Попечительского совета для поощрения русских композиторов и музыкантов, созданного по завещанию и на средства Беляева. На музыкально-общественном поприще Глазунов обладал большим авторитетом. С особой требовательностью композитор оценивал свое творчество, нередко переживая мучительные сомнения.

В 1887 г. умирает Александр Бородин, оставив неоконченными свою оперу «Князь Игорь» и Третью симфонию. За их окончание и оркестровку берутся Римский-Корсаков и Глазунов. Феноменальная память Глазунова позволила ему полностью восстановить услышанную в исполнении на фортепиано самого Бородина незадолго до его смерти увертюру к опере и фрагменты третьего действия, а благодаря музыкальным навыкам он смог полностью оркестровать симфонию.

В начале 1890-х гг. Глазунов переживает творческий кризис⁹, который сменяется новым подъемом: он пишет три симфонии, камерные про- изведения и балет «Раймонда», ставший наиболее известным его сочинением. В 1899 г. он получает место профессора Петербургской консерватории, в которой работал непрерывно около тридцати лет.

На посту директора Консерватории, которым он стал в 1907 г.¹⁰, Глазунов провел огромную работу: приводил в порядок учебные планы, основал оперную студию и студенческий оркестр, значительно повысил требования к студентам и преподавателям, в конце каждого учебного года лично присутствовал на всех экзаменах и писал характеристики на каждого студента. За время управления консерваторией у Глазунова появляется много талантливых учеников и друзей^11/sup>.

После октябрьской революции 1917 г. Глазунов оставался на посту директора Петроградской (Ленинградской) консерватории, принимал деятельное участие в различных музыкально-просветительных мероприятиях, продолжал свои дирижерские выступления. Но его разлад с новаторскими течениями в области музыкального творчества углублялся и принимал все более острые формы. Новые веяния встречали симпатию и поддержку среди части консерваторской профессуры, добивавшейся реформ в учебном процессе и обновления того репертуара, на котором воспитывалась учащаяся молодежь. В связи с этим возникали споры и разногласия, в результате которых положение Глазунова, твердо охранявшего чистоту и неприкосновенность традиционных устоев школы Римского-Корсакова, становилось все более затруднительным и нередко двусмысленным.

Это послужило одной из причин того, что, уехав в 1928 г. в Вену в качестве члена жюри Международного конкурса, организованного к столетию со дня смерти Шуберта, он больше не вернулся на родину. Отрыв от привычной обстановки и старых друзей Глазунов переживал тяжело. Несмотря на уважительное отношение к нему крупнейших зарубежных музыкантов, чувство личного и творческого одиночества не покидало больного и уже немолодого композитора, вынужденного вести беспокойный и утомительный образ жизни гастролирующего дирижера. За границей Глазунов написал несколько сочинений, но большого душевного удовлетворения, кроме церковной музыки, они ему не принесли.

Некоторое время Глазунов выступал как дирижер, а в 1932 г. в связи с ухудшившимся здоровьем вместе с женой поселился в Париже, где изредка сочинял¹².

8 марта 1936 г. состояние здоровья Александра Константиновича настолько ухудшилось, что его увезли в клинику Вилла Боргезе в Париже. После довольно тяжелой недели наступило улучшение, но в ночь на 21 марта случился тяжелый приступ, и в 8 часов утра он тихо и мирно скончался.

Заупокойная литургия и отпевание Глазунова состоялись 24 марта в 10 часов утра в русском кафедральном храме св. Александра Невского. Богослужение возглавил митрополит Евлогий (Георгиевский)¹³. Пел большой митрополичий хор под управлением Н.П. Афонского, к которому присоединились профессор Н.Н. Кедров, А.И. Мозжухин и И.К. Денисов.

«Храм был настолько переполнен, что более сотни присутствовавших оказались за его пределами. Гроб утопал в цветах: венки от семьи, от Музыкального общества, Русской консерватории в Париже, от беляевцев, Хора донских казаков С.А. Жарова, В. и М. Фокиных, французских учреждений...

Всех присутствовавших на отпевании не перечислить, но среди них были: Попечительный совет для поощрения русских композиторов и музыкантов (Н.В. Арцыбушев, Н.Н. Черепнин и Ф.А. Гартман); весь балет Монте-Карло во главе с директором Р. Блюмом, Верой Немчиновой, М. Фокиным; солисты и солистки Русской оперы в Париже во главе с директором – князем Церетели; Русская консерватория в полном составе во главе с председателем – князем С.М. Волконским; Российское музыкальное общество во главе с председателем Н.Ф. Алексинской; принцесса Е. Заксен-Альтенбургская; ряд известных французских дирижеров, композиторов и музыкантов – Марсель Дюпре, Шарль Видор, Эжен Биго, Анри Рабо, Адольф Бошо, Анри Кэн, М. Шамье.

Среди известных лиц стоит также перечислить следующих: дочери С.В. Рахманинова – княгиня И.С. Волконская и Т.С. Конюс; князья В. Вяземский, С.Н. Гагарин, П. Оболенский, В. Трубецкой; бароны де Монтаньяк, Б.Э. Нольде, А. Вольф-Люденхаузен; граф Сюзор; В.А. и М.А. Маклаковы, П.Н. и Н.В. Милюковы, М. Гучкова; генерал Е.К. Миллер; адмиралы М.А. Кедров, П.Б. Муравьев и Лаказ; делегация лейб-гвардии Измайловского полка; представители искусства – Медея Фигнер, Серж Лифарь, Ф.С. Акимеико, С.А. Жаров, А.Н. Бенуа, Н.А. Тэффи, А. Седых, Н. Аронсон (снявший посмертную маску), Н.В. Плевицкая…

В 13 часов под пение «Святый Боже» гроб из церкви вынесли друзья и почитатели композитора, он был доставлен на новое кладбище в Нейи. Согласно последней воле почившего на кладбище присутствовали только семья и близкие друзья. Под пение квартета профессора Н.Н. Кедрова состоялось погребение»¹⁴.

В 1972 г. прах Александра Константиновича Глазунова был перевезен в Ленинград и торжественно захоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.

Юрий Всеволодович Келдыш¹⁵, оценивая жизнь и творчество Александра Глазунова, пишет: «Творчество Глазунова давно получило всеобщее признание и стало неотъемлемой частью русского классического музыкального наследия. Если его сочинения не потрясают слушателя, не касаются сокровенных глубин душевной жизни, то способны доставлять эстетическое наслаждение и восхищать своей стихийной мощью и внутренней цельностью в сочетании с мудрой ясностью мысли, стройностью и законченностью воплощения. Композитор «переходной» полосы, пролегающей между двумя эпохами яркого расцвета русской музыки, он не был новатором, открывателем новых путей. Но огромное, совершеннейшее мастерство при ярком природном даровании, богатстве и щедрости творческой выдумки позволило ему создать множество произведений высокой художественной ценности, до сих пор не утративших живого актуального интереса. Как педагог и общественный деятель Глазунов в очень большой степени способствовал развитию и укреплению основ отечественной музыкальной культуры. Всем этим определяется его значение одной из центральных фигур русской музыкальной культуры начала XX века».

* * *

Первое обращение Александра Константиновича Глазунова к христианским мотивам связано с работой над музыкой к духовно-драматическому спектаклю великого князя Константина Константиновича «Царь Иудейский». Получив заказ, Глазунов сразу же увлекся работой, ведь его привлекла новая задача – впервые в русской музыке средствами симфонического оркестра и хора воплотить трагическую концепцию «страстей». Таких произведений в русской музыке еще не было. Он признавался позднее, что с особым рвением писал музыку к «Царю Иудейскому». Работа происходила очень быстро.

Премьера состоялась в Эрмитажном театре 9 января 1914 г. Вслед за этим единственным спектаклем музыка к драме несколько раз исполнялась в концертах РМО сезона 1914–1915 гг. в Петербурге, Москве, Киеве и Гельсингфорсе (Хельсинки) под управлением Глазунова. Однако судьба музыки к «Царю Иудейскому» быстро оборвалась – спектакль более не возобновлялся. Не звучала в концертных программах долгие годы и музыка Глазунова. Революционные события сделали евангельский сюжет, описывающий события Страстной недели, неприемлемым в новой музыкальной жизни.

В музыке «Царя Иудейского» нет никаких цитат из церковных песнопений, а хоры учеников и псалмопевцев написаны в соответствии с неким обобщенным представлением о раннехристианском пении¹⁶. Но, несмотря на это, поэма в целом отражает глубокое личное христианское переживание, для которого Глазунов сумел найти убедительную художественную форму.

Второе обращение к религиозной теме связано непосредственно с церковной музыкой. К ней он обращается перед последними годами своей жизни¹⁷. В 1935 году, находясь в Париже, Александр Константинович делает переложения пасхальных песнопений для мужского хора студентов Богословского института Сергиевского подворья в Париже: светилен «Плотию уснув» (3-го гласа греческого роспева) и стихиры Пасхи (5-го гласа знаменного роспева). Обработки, особенно первого песнопения, оказались настолько удачными, что и сейчас многие церковные хоры исполняют их за Пасхальным богослужением.

1. Одним из таких примеров может являться симфоническая поэма «Стенька Разин» (ор. 13).
2. Фирма была основана в 1782 г. К 1903 г. она выпустила около 900 изданий, в том числе исторических, педагогических, научных трудов.
3. Позднее Александр Глазунов вспоминал: «В доме у нас много играли, и я твердо запомнил все исполнявшиеся пьесы. Нередко ночью, проснувшись, я восстанавливал мысленно до малейших подробностей то, что слышал раньше...»
4. Из воспоминаний матери: «...Надежду Георгиевну сменил ученик консерватории Нарцис Нарцисович Еленковский. Занятия с ним были более серьезными. Новый учитель познакомил мальчика с произведениями Глинки и Даргомыжского, сыграл ему недавно появившуюся фортепианную фантазию Балакирева «Исламей». К тому времени Саша, давно пробовавший сочинять, стал писать довольно большие пьесы. После того как он показал одну из них Еленковскому, тот, оценив способности своего ученика, начал заниматься с ним гармонией. Часто оказывалось, что многое, о чем рассказывал Нарцис Нарцисович, мальчик уже откуда-то знал. Еленковский всегда очень удивлялся этому и говорил Елене Павловне: «Он, видно, учился уже у самого Господа Бога!» В том же 1877 г., когда Саша начал заниматься с Нарцисом Нарцисовичем, он поступил в частное реальное училище. На следующий год его перевели в другое – Второе петербургское училище, где состав педагогов был намного лучше. Однако занятия мало интересовали мальчика. Он все больше и больше увлекался музыкой... Оперу Саша начал писать на сюжет поэмы Жуковского «Рустем и Зораб».
5. В 1879 г. он познакомился с Милием Балакиревым, который отметил незаурядный талант юноши и рекомендовал его Николаю Римскому-Корсакову. С Римским-Корсаковым Глазунов начал частным образом изучать теорию музыки и композицию и за полтора года прошел весь курс гармонии, форм и инструментовки. Общение с ними помогло Глазунову удивительно быстро достичь творческой зрелости и вскоре переросло в дружбу единомышленников.
6. Уже в 1882 г., в возрасте 16 лет, Глазунов написал свою Первую симфонию, которая с успехом была исполнена под управлением Балакирева. Вскоре появился и его первый струнный квартет.
7. Митрофан Петрович Беляев (22 февраля 1836 – 4 января 1904). В 1884 г. Беляев положил начало ежегодным Русским квартетным концертам. 23 ноября 1885 г. в зале Дворянского собрания состоялся первый концерт из серии «Русских симфонических концертов», которые также финансировались Беляевым. Эти оркестровые концерты на пике своей популярности (во второй половине 1880-х гг.) проходили 6–7 раз в сезон; главным дирижером их до 1900 г. был Н.А.Римский-Корсаков. Характерно, что в тематические программы Русских симфонических концертов включались сочинения не только петербургских (Глинки, Даргомыжского, композиторов «Могучей кучки»), но и московских композиторов (Чайковского, Танеева, Скрябина, Рахманинова). После смерти Беляева Русские симфонические концерты финансировались из его средств, завещанных «Попечительному совету для поощрения русских композиторов и музыкантов», и продолжались до середины 1918 г. В 1885 г. Беляев основал в Лейпциге нотоиздательскую фирму «M.P.Belaieff, Leipzig» (нем.). Этой фирмой было издано за двадцать лет огромное число русских музыкальных сочинений, начиная с романсов и кончая симфониями и операми (в 1902 г. Беляев пожертвовал в Императорскую публичную библиотеку 582 тома своих изданий). Эта сторона деятельности Беляева потребовала расхода в несколько сот тысяч рублей, о возврате которых он и не мечтал. За неделю до его кончины, когда болезнь сломила его крепкий организм и заставила его лечь в постель, обычный пятничный квартет по его настоянию все-таки не был отменен. Беляев завещал на продолжение и расширение начатого им музыкального дела значительные капиталы. Был похоронен в Санкт-Петербурге на Новодевичьем кладбище. В 1936 г. захоронение было перенесено в Некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры. В 1904 г. Н.А.Римский-Корсаков написал оркестровую прелюдию «Над могилой», посвятив ее памяти М.П.Беляева, его большого друга и друга всех русских композиторов.
8. Вместе с Беляевым Глазунов совершил длительную заграничную поездку, познакомился с культурными центрами Германии, Швейцарии, Франции, записывал народные напевы в Испании и Марокко (1884). Во время этого путешествия произошло памятное событие: Глазунов посетил в Веймаре Ференца Листа. Там же, на фестивале, посвященном творчеству Листа, с успехом прозвучала Первая симфония Александра Глазунова.
9. Тут стоит отметить, что творческий кризис возобновился вновь у Александра Глазунова спустя десятилетие. Отчасти такое внезапное резкое снижение продуктивности может быть объяснено внешними обстоятельствами и, прежде всего, большой, отнимавшей много времени и сил учебно-организационной и административной работой, которая легла на плечи Глазунова в связи с избранием на пост директора Петербургской консерватории. Но были причины и внутреннего порядка, коренившиеся прежде всего в резком неприятии тех новейших тенденций, которые решительно и властно утверждали себя в творчестве и в музыкальной жизни начала XX в., а отчасти, может быть, и в каких-то не вполне еще выясненных личных мотивах. На фоне развивавшихся художественных процессов позиции Глазунова приобретали все более академически-охранительный характер. Почти вся европейская музыка послевагнеровского времени категорически отвергалась им: в творчестве Рихарда Штрауса он не находил ничего, кроме «отвратительной какофонии», так же чужды и антипатичны были ему французские импрессионисты. Из русских композиторов Глазунов до известной черты сочувственно относился к Скрябину, тепло принятому в беляевском кружке, восхищался его Четвертой сонатой, но уже не смог принять «Поэмы экстаза», произведшей на него «угнетающее» действие. Даже Римского-Корсакова Глазунов порицал за то, что в своих сочинениях он «до некоторой степени отдал дань своему времени». И уж совсем неприемлемым для Глазунова было все, что делали молодой Стравинский, Прокофьев, не говоря о позднейших музыкальных течениях 1920-х гг. Подобное отношение ко всему новому неизбежно должно было рождать у Глазунова чувство творческого одиночества, не способствовавшее созданию благоприятной атмосферы для собственной композиторской работы. Наконец, возможно, что после ряда лет такой интенсивной «самоотдачи» в творчестве Глазунов просто не находил, что еще сказать, не перепевая самого себя. В этих условиях работа в консерватории способна была до известной степени ослаблять и сглаживать то ощущение пустоты, которое не могло не возникнуть в результате такого резкого снижения творческой продуктивности. Как бы там ни было, начиная с 1905 г. в его письмах постоянно звучат жалобы на трудность сочинения, отсутствие новых мыслей, «частые сомнения» и даже нежелание писать музыку.
10. В марте 1905 г., когда Римский-Корсаков был обвинен в подстрекательстве студентов к возмущениям и уволен, Глазунов вместе с Лядовым вышли из состава профессоров. Через несколько дней Глазунов дирижировал оперой Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный», поставленной силами консерваторских студентов. Спектакль, насыщенный злободневными политическими ассоциациями, закончился стихийным митингом. Глазунов вспоминал: «Я тогда рисковал быть выселенным из Петербурга, но тем не менее я согласился на это». Как отклик на революционные события 1905 г. появилась обработка песни «Эй, ухнем!» для хора и оркестра. Лишь после предоставления консерватории автономии Глазунов вернулся к преподаванию.
11. Например, в 1908 г. Александр Константинович рекомендует своего ученика талантливого польского композитора Витольда Малишевского на пост директора Императорских музыкальных классов в Одессе. Это назначение оказалось знаковым для всего развития музыкальной культуры юга Российской Империи, а затем Украины, так как в 1913 г. Малишевский стал основателем и первым ректором Одесской консерватории.
12. Среди его поздних работ – концерт для саксофона с оркестром, посвященный Сигурду Рашеру.
13. Митрополит Евлогий в прощальном слове, говоря о национальном значении музыки Александра Глазунова, указал на тот факт, что последним музыкальным произведением покойного было пасхальное песнопение, которое почивший собирался закончить ко дню Святой Пасхи.
14. Воспоминания о похоронах Александра Глазунова его дочери Елены Глазуновой-Гюнтер.
15. Юрий (Георгий) Всеволодович Келдыш (16 (29) августа 1907 – 11 декабря 1995) – советский музыковед-историк. Доктор искусствоведения.
16. Например, в опере «Сервилия» Римского-Корсакова, где действие происходит в Риме в I в. по Рождестве Христовом.
17. Хотя в некоторых темах его симфонических произведениях можно услышать отголоски православных песнопений.

Список использованной литературы

1. Асафьев Б.В. Глазунов. Опыт характеристики. Л., 1924.
2. Ванслов В.В. Симфоническое творчество А.К.Глазунова. М.-Л., 1950.
3. Глазунов А.К. Письма, статьи, воспоминания. Избранное. М., 1958.
4. Ганина М.А. Александр Константинович Глазунов. Жизнь и творчество. Л., 1961.
5. Курцман А.С. А.К.Глазунов. М., 1977.
6. Крюков А.Н. Александр Константинович Глазунов. М., 1984.
7. «История русской музыки». Т. III. Под редакцией Н.Туманиной. М, 1960.

Композитор А. В. Никольский. Часть 1
Автор: Диакон Анатолий Трушин Он действовал целенаправленно, заранее составлял темы и планы песнопений, которые надо было впоследствии изучать. Так же он подробно расписал весь репертуар к каждой службе, чтобы каждое песнопение подходило друг к другу характером.

Композитор В.И. Ребиков: к 150-летию со дня рождения
Автор: Священник Анатолий Трушин
Вся жизнь Владимира Ивановича была наполнена служением музыке. Его наследие довольно обширно и может быть в целом отмечено в трех основных жанровых ответвлениях – фортепианное, вокальное и сценическое

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.