Автор: Илия Неклюдов

В наше время знание человечества об окружающем мире стало существенно шире, чем полторы тысячи лет назад. Оно проникло в физику взаимодействия элементарных частиц и в тончайшие механизмы передачи и хранения генетической информации. Именно сейчас, как никогда раньше, стало возможно приложить это знание к христианскому пониманию мира как сложнейшего произведения, удивительно премудро составленного Изряднохудожником.

Но как при этом не перейти ту грань, за которой начинается непозволительный для толкователя «конкордизм» – «согласовательство»? Ориентиром здесь по-прежнему служит святоотеческий принцип богословского толкования священного текста. Все стороны его осмысления должны быть подчинены выведению его вероучительной значимости. Это касается и возможности применения к толкованию любых естественнонаучных построений. И в этой связи уместно рассматривать Шестоднев как «словесную икону», священное изображение, но только написанное не красками, а языковыми, словесными средствами.

Концепция понимания библейского текста как иконы была впервые применена епископом Кассианом (Безобразовым) к толкованию Четвероевангелия¹⁰ и использована для толкования Шестоднева протоиереем Леонидом Цыпиным¹¹ и свящ. Олегом Мумриковым¹². Глядя на классическую, строгую византийскую икону, мы видим на ней не просто различные цвета, сочетание которых рождает изображение. Икона – это гармония смыслов. При простом взгляде на нее, то есть на уровне буквального прочтения, мы видим лик Господа, или Его Матери, или святого. Через это мы получаем представление об исторической внешности того, кто изображен на иконе. При более основательном рассмотрении мы увидим стиль ее письма, почерк мастера-иконописца. Однако у иконы есть еще и целая иерархия сакральных смыслов, которые открываются, когда к священному изображению применить некоторые герменевтические процедуры, сходные с теми, что используются при толковании текста. Так, отсутствие на иконе теней и обилие золотого и желтого цветов говорит о том, что в Небесном Царствии сияет Нетварный Божественный свет и источником этого Света является Христос – Солнце Правды, «у Негоже несть пременения или преложения осенения». Обратная перспектива, когда один и тот же предмет может изображаться одновременно с разных сторон, показывает, что там, где пребывают святые, нет привычных нам физических закономерностей пространства и времени. Так же необходимо смотреть и на священный текст: ведь по сути он является словесной иконой, в которой вдохновенный Святым Духом пророк-боговидец изобразил словесными, доступными нашему уму средствами Таинство Творения. Подобно тому, как на иконе многие второстепенные, не значимые для ее сюжета предметы изображаются словно схематически, условно, в тексте Библии не говорится подробно о том, что не имеет принципиально важного значения для ее богословия. Библия – источник в первую очередь богословский, иное дело, что изложение одной богословской идеи может занимать в ней достаточно большое текстовое пространство – одну или несколько глав, а иногда и составлять целую книгу (как, например, книга Иова целиком посвящена идее Промысла Божия о праведнике). Читая Шестоднев, мы лишь образно, «гадательно» можем представить, как творился наш мир, какие Божии законы в нем действовали. Гадательно – потому что речь в Шестодневе идет о соприкосновении в видимом и познаваемом с недоступной человеческому сознанию Божественной реальностью.

Если Шестоднев мы сравниваем с иконой, то в качестве «окладов» к ней можно представить различные модели соотнесения библейской истории миротворения с естественнонаучными картинами мира. Не сопоставления или сравнения, а именно соотнесения – выявления отношения первой ко вторым. Главное условие здесь – гармоничное сочетание иконы и ее оклада. Иначе говоря, непротиворечие естественнонаучной теории, приводимой в качестве иллюстрации, догматическому содержанию Шестоднева. Она должна как бы оформлять священный текст, но ни в коем случае не «вплетаться» в его толкование. И здесь возможно даже сочетание или одновременное применение нескольких разных научных моделей. В иллюстрировании библейской картины миротворения они могут дополнять друг друга, даже если в научном мире являются конкурирующими гипотезами.

Местом встречи двух противоположных наук – естественной и богословской – всегда была философия. И здесь концепция словесной иконы помогает увидеть в Шестодневе пространство для их подлинного и плодотворного диалога. Такие русские религиозные мыслители, как священник Павел Флоренский, протоиерей Сергий Булгаков¹³, выделяли в библейском рассказе о творении мира философски значимое содержание. Философский взгляд на «словесную икону» Шестоднева задерживается на понятиях материи, пространства и времени, какими они показываются нам в условиях первозданности. И здесь вывод может быть только один: и материя, и пространство, и время в том до-греховном, сотворенном Богом мире были совсем не такими, какими мы знаем их теперь, после катастрофы грехопадения¹⁴. Они были иными – нетленными. Точнее сказать нельзя, ведь мы даже не имеем аналогий для того, чтобы, например, рассуждать о первозданном времени, в котором не было смерти и небытия, которое было так похоже на вечность, но не было вечностью… Можно сказать уверенно только одно: наше научное познание не может проникнуть в условия принципиально иной первозданности и сделать какие-то выводы о ее состоянии в сравнении с состоянием нашего мира. Об этом говорили и святые отцы, крайне осторожно касаясь вопроса о том, каков был мир до грехопадения¹⁵.

Конечно, концепция «иконности» требует серьезной разработки, в первую очередь, на уровне герменевтической методологии. Однако уже сейчас можно сказать, что в ее рамках возможно найти пути решения многих проблем в такой области диалога науки и веры, как космология — учение о происхождении мира. Будучи продолжением святоотеческой традиции богословского толкования Шестоднева, она может стать той основой, на которой возможно построение универсальной модели осмысления библейской истории миротворения, в которой будут гармонично сочетаться и богословский, и философский, и естественнонаучный аспекты.

I часть статьи

10. См.: Безобразов С.С. (еп. Кассиан). Евангелисты как историки // Православная мысль. Вып. 1. Париж, 1928. С. 7–30.
11. См.: Леонид Цыпин, прот. Так чем же являются дни творения? Центральная проблема экзегетики Шестоднева. Киев: Пролог, 2005; Вселенная, Космос, Жизнь – три дня творения. Киев: Пролог, 2008. 640 с.
12. Олег Мумриков, свящ. Концепции современного естествознания. Христианско-апологетический аспект. Сергиев Посад, 2013. С. 125–128.
13. Павел Флоренский, свящ. На Маковце. / Т. 2. У водоразделов мысли (черты конкретной метафизики). М.: Правда, 1990; Сергий Булгаков, прот. Невеста Агнца. / О Богочеловечестве. Часть III. Париж: YMCA Press, 1945.
14. Подробнее об этом можно также прочитать в статье Н. С. Серебрякова «Проблема соотнесения библейского повествования о творении мира и человека с научным естествознанием». Интернет-ресурс.
15. По этому поводу свт. Феофан Затворник пишет: «Вседержитель понужден был поставить ее [тварь] в сие состояние падением главы ее – человека. Поелику произошло сие последнее, то Он нашел необходимым подчинить и тварь, созданную для человека, тому же, чему подпал человек произволением. Но как? Так ли, что, провидя падение человека, Он и создал тварь так, как прилично быть ей при падшей главе, – с тем, однако же, чтоб, когда восстановлен будет падший, приподнять ее в меру его восстановленного состояния; или она создана была в лучшем состоянии, в каком был и первозданный, а потом низведена в худшее, когда пал человек, с тем, что и опять восстановлена будет в лучшем виде, когда восстановится глава ее? Святой Апостол не решает этого. Он смотрит на то, что есть, и предрекает, что будет, не поднимая завесы, скрывающей от нас первоначалие твари. Так поступают и наши толковники; и только мимоходом выражаются так, что их мысль подходит будто-то к первому, то ко второму [Феофан Затворник, свт. Толкование послания святого Апостола Павла к Римлянам, изд. 2е. М., 1890. Репринт: М.: Паломник – Правило веры, 1996. С. 506].

Чтец Илия Неклюдов,
магистр богословия,
аспирант Московской духовной академии

Ветхозаветный Закон и заповеди Христовы
Автор: митрополит Сурожский Антоний
Исполняя дела Закона, предписанные в Ветхом Завете, мы не можем достичь спасения, то есть того состояния, когда мы делаемся родными Самому Богу, разделяем ум Божий, общаемся с Ним любовью, входим в то состояние, при котором жизнь Божия бьет ключом в нас самих и из нашего сердца потоком бьет и орошает собою все.
Закон Ветхого Завета апостол Павел называет воспитателем.

Чтобы с Евангелия начинался день...
Автор: Михаил Молотников
Сегодня речь пойдет о первых четырех книгах Нового Завета - о Четвероевангелии или просто Евангелии.
Написаны эти книги святыми апостолами Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном во второй половине I века н.э.

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.