Автор: Юлия Павлюк
1938 год, моя бабушка – крайняя справа в нижнем ряду
22 июня Неля с ребятами были на море. Здесь из воды торчали огромные цементные глыбы. Дети могли проводить там все дни напролет — ныряли, загорали. В этот день, возвращаясь домой, они увидели толпы людей на улицах возле репродукторов.
Когда началась война, в гостях был дядя Сеня, он воевал в финскую войну, знал, что нужно делать: выбрал место в глубине двора, под алычой, начал рыть убежище. Оборудовал, сделал скамейки, крышу. Потом домой поехал — к жене, в Москву, и вскоре ушел на фронт.
Сразу начались проблемы с продовольствием, был введен комендантский час. В районе поставили ларек, где по карточкам выдавали хлеб. Мальчишки, Нелины друзья, ждали у калитки, сидя на корточках, когда время подойдет, и бежали занимать очередь.
В это время в маленьком доме прапрабабушки Лены жило много народу: дочь Катя с двумя своими дочерями, Нелей и Светой, и другие ее дети, младшие — Надя, Клара, Вильям, Сережа. Мужчин в доме не было: прапрадедушка уже умер, муж Кати был арестован как враг народа и расстрелян, хотя к моменту начала войны семья об этом еще не знала, и была надежда, что он жив. Сын Сеня был в Москве, а Сережу вскоре эвакуировали в Тбилиси как нужного в тылу специалиста, на фронте он, поэтому не был.
Каждый приносил хлеб, маленькую буханку. Прапрабабушка сразу складывала его «под ключ». Потом выдача хлеба совсем прекратилась. Моей бабушке в это время было 15 лет, и она, вопреки материнским запретам, решила «добывать» хлеб сама.
На станции стояли эшелоны, полные продовольствия. Здесь можно было найти все, что угодно, и это «все» сбрасывали в море, чтобы не досталось оккупантам.
В одну из таких «вылазок» за продуктами Неля с двумя подругами подошли на станции к солдату, охранявшему вагон с мукой.
– Помогите, нам кушать нечего…
Солдат дал им целый мешок муки на троих, чтобы не было видно потерю. Девчонки еле волокли его по привокзальной площади, когда их окликнул милиционер. Что делать? Когда они попытались тащить быстрее, он снова закричал и выстрелил в воздух.
Бросили мешок, побежали… А тут будка сторожа по пути, оттуда матрос высунулся.
– Чего плачете??
Хватает автомат — и к милиционеру! Тот сразу исчез.
– Идите, забирайте.
Остановились девочки и увидели, что будка сторожа до самого потолка уставлена ящиками с шампанским. Матрос в принудительном порядке налил каждой по пол-литровой банке — пейте!
И поволокли они мешок дальше — по шпалам, домой. Как раз в это время начался «звездный» налет: небо стало черным от самолетов — фашисты топили наши корабли в порту. А девушкам теперь «море было по колено», вернулись целыми и невредимыми.
Прабабушка Катя работала в госпитале, и подвиг дочери в этот раз от нее удалось скрыть. Но на следующий день Неля взяла кошелку для продуктов и снова пошла добывать еду, теперь — на элеватор. Зашла в амбар, а там — целая гора риса! Набрала. В этот раз мама узнала, наказала.
Вечером — свист у калитки: знакомые пацаны принесли корзину колбасы. В наказание она еще два дня просидела дома. На третий день мальчишки появились опять.
– Хочешь два ведра жира?
Пошли за ВРЗ, смотрят — стоит железнодорожная цистерна с комбижиром. Вокруг нее люди толпятся, люк открыт, а цистерна такая скользкая…
Но мальчишки уверенно пошли дальше, а там — еще одна цистерна, нетронутая. Люк ребята открыли, зачерпнули, помогли донести до дома. Жира хватило надолго, благодаря ему никто в семье не опух от голода.
Когда на Мефодиевку входили немцы, Неля с мальчишками «на пузе» ползли из малого подвала, где был их «штаб», к забору — посмотреть, какие они.
На головах у солдат для маскировки торчали ветки.
– О!! Да они рогатые!!! – шептали мальчишки.
Потом прабабушка Катя начала ходить через перевал менять вещи на еду. И Неля тоже решила попробовать.
С двумя подружками перешли перевал и попали на станцию Тоннельная. Какая-то женщина их пустила переночевать, помогла выменять новые простыни и другие вещи на несколько банок кукурузы, а на обратном пути, на спуске их задержал немецкий патруль.
В Цемдолине уже был концлагерь, девочек посадили в барак вместе с другими пленными, забрали документы. Спали на нарах, было холодно, растапливали лед в жестяных банках, пытались варить кукурузу, — спички люди дали.
Лагерь охраняла команда советского торпедного катера во главе с капитаном (на вопрос «почему?» бабушка ничего ответить не смогла), и однажды девочек подняли посреди ночи и повели к нему. Можно представить, о чем думали 15-летние девчонки в этот момент... Он поставил их перед собой.
– Документы отдать не могу, а так — идите, вас никто не задержит…
Они пробыли в лагере несколько дней — конечно, прабабушка Катя уже «потеряла» свою дочь.
Нелины друзья — мальчишки — юркие, самые шустрые, везде успевали, делились. Они ловили черепах, варили суп и ее тоже кормили. Ели лягушек. Когда снарядом убивало лошадь, все жители сбегались с ножами, топорами –особенно если был убит тяжеловоз. Бабушка Лена варила кондеры.
Самый маленький, Витька, был влюблен, его прочили в женихи. «Неля, ты меня дождись, я вырасту!» – говорил он.
«Наши» вели обстрел захваченной немцами территории со стороны Геленджика. В доме поэтому практически не бывали, прятались в убежище или в подвале. В соседнем огороде стояла немецкая зенитная установка, снаряды вблизи разрывались постоянно. Дом постепенно разрушался, а окончательно сгорел от снаряда «Катюши» уже в конце войны.
В один из обстрелов Неля решила сбегать в дом за книгой. В крышу попал снаряд, и осколок, попав в руку, вырвал кусок мяса. Было очень много крови, и книга была вся в крови. Мама прибежала — промыли, забинтовали. Какая это была книга, бабушка не вспомнила…
Потом мама отправила ее в пункт медпомощи местному населению, который открыли немцы. Там бинты отрывали вместе с кожей, и во второй раз Неля туда идти отказалась. Где-то достали марганец, стали сами промывать — прошло.
Был интересный эпизод, когда в дом решили подселить немца с адъютантом. Фриц прошел в комнату, положил часть вещей на кровать. Кровать — старая, железная, с шишечками, стояла у стены, под ней кизил всегда раскладывали сушиться. Так вот, за то короткое время, пока «квартирант» ходил за оставшимися вещами, в крышу попал снаряд, и часть ее обрушилась прямо на кровать... Больше квартирантов не подселяли.
К концу войны их вывезли немцы. Сначала вывозили молодежь, потом – всех подчистую. Прабабушку Катю с Нелей и Светой переправляли через Керченский пролив на пароме в Херсон. Всех, кроме Нели, терзала морская болезнь. Вывозили культурно: людей разбили на группы, в их группе было несколько семей, старшей была Катя. В Херсоне поселили в палатках, выделили паек.
Две сестры, соседки Инна и Лида, также делились воспоминаниями о переправе через Керченский пролив: они попали в эшелон, где люди ехали сверху на минах и боеприпасах, две идущие впереди баржи у них на глазах были потоплены советскими бомбардировщиками.
Когда они добрались до места, большинство людей разместили в длинном бараке. Поместились не все, поэтому оставшимся пришлось ночевать в двух небольших сараях. Ночью прогремел сильный взрыв, а утром люди увидели, что он полностью уничтожил соседний барак.
В Херсоне был концлагерь-распределитель. Когда начали сортировать людей, прабабушку Катю как медработника сразу определили в Германию. Здесь Неля буквально нос к носу столкнулась с командиром торпедного катера, освободившим их из концлагеря.
«Что здесь делаешь?», – спросил он. Неля рассказала, что их должны разлучить с мамой, и на следующий день всех отправили в село Александровка на Украине.
Работали в колхозе, работой руководил русский староста. Поселили в домик к старушке (каморка, теплые лежанки, паек были обеспечены.) К той же хозяйке был расквартирован немец по имени Леопольд, который оказался очень добрым и человечным. Сочувствуя положению, в котором они оказались, он помогал, чем мог, в основном «подкармливал».
Спустя многие годы, где-то в перестроечное время, Неля, уже будучи «несколько раз» бабушкой, получила письмо из Германии, в котором герр Леопольд вспоминал о прошлом и приглашал в гости. Нужно сказать, что бабушку всю жизнь окружали верные поклонники, и всю жизнь она не отвечала им взаимностью.
Когда началось отступление, немцы стали в срочном порядке отправлять молодежь на работы в Германию. Нелю долго прятали: повязывали платок, натирали тело грязью, мазали лицо зеленкой, будто она тифозная; закрывали в подвале. Но это не помогло: однажды ночью ввалились немецкие солдаты и ее забрали. У Кати была истерика.
Одновременно с Нелей забрали ее друга. Всех привезли на станцию, посадили в товарные вагоны — девушек отдельно. Но среди ночи вдруг раздался стук в пол, — оказалось, мальчик сбежал. Он заметил, в каком вагоне была Неля, и теперь пришел за ней.
К утру ему удалось выломать доску, и Неля выбралась из вагона. Шли по полям, перелескам. Когда пришли, маму еле откачали — ведь она снова, уже во второй раз, дочь «похоронила».
Потом их прятали на чердаке, а через два дня вошли «наши», и начался праздник, почти сразу всех отправили назад по домам в товарняке.
Когда вернулись из оккупации, оказалось, что дом сгорел. Тогда подруга прабабушки Кати, руководившая отделением «Красного Креста», помогла ей получить две комнаты в небольшом особняке на улице Энгельса, который уже давным-давно, сразу после революции, стал многоквартирным домом.
Продолжение
Начало
 Белая сирень
Автор: Юлия Павлюк
Она была ослепительно прекрасна в свои годы. Умна, спокойна и очень, очень добра. В ней было столько достоинства, душевного тепла, мудрости, юмора и лукавства. Столько любопытства и заинтересованности окружающим…
 Разговор в электричке
Автор: Юлия Павлюк
"А что, мы хорошую жизнь прожили, без войны".
Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.
| 
