Автор: Наталия Гусева

Служение сестры милосердия в современной больнице - это служение в бездне человеческих скорбей, когда заболевание телесное осложнено заболеванием духовным: неверием, верованием во всякого рода целителей и экстрасенсов и т.д. Невыразимо трудно и больно, проходя мимо беседующих больных, слышать фразы типа: у меня осталась единственная надежда на это вот лекарство...

Людей, до сознательного возраста воспитанных вне веры, не приученных к упованию на Бога, в большинстве своем весьма сложно лечить - и прежде всего, как ни странно, самому врачу. Потому что все, к чему человек привык в добольничный период - самостоятельность, вера в свои силы, в свой разум, - на данном этапе перестает действовать. Жизненный базис разрушен - а камня Веры у него и не было практически никогда: "Камень, eгоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла" (Псалом 117). В результате человек впадает в панику, начинает нервничать, видит во всех врагов. Врачи для него - дилетанты или рвачи (этому мнению немало способствуют и многочисленные "страшилки" от наших СМИ), он заранее настроен на отрицательный результат лечения, и как итог: ничего, кроме издерганных нервов - своих, родных и врачей, - не получается.

Я не сгущаю краски. В большей или меньшей степени эта картина наблюдается практически всегда. И задача сестры милосердия, приходящей к такому больному, - "отладить его духовную настройку". То есть заставить его хотя бы успокоиться, переключить с минора на мажор, поселить в его душу надежду. По моему мнению, главная задача нахождения сестры милосердия в больнице - попытаться научить больного христианскому взгляду на болезнь.

Если смотреть в общих чертах, то всех больных условно можно разделить на три группы:

- тяжело больные, которые вот-вот могут отойти в мир иной;

- больные средней тяжести, испытывающие сильные физические страдания, но более или менее стабильные;

- так называемые "ходячие" больные.

К каждой группе этих больных нужен свой подход, нужна своя "программа общения".

Сразу скажу, что больные первой группы практически всегда уходят неподготовленными: не хватает времени на беседу с ними. Не в силу занятости сестры, а в силу того, что уже очень тяжело пробиться к затуманенному болью сознанию пациента. Но и тут больной не должен оставаться без сочувствия и участия. Никто не может запретить сестре посидеть рядом с больным, подержать его за руку, помолиться короткими молитвами (лучше всего Иисусовой), если человек не выражает протеста, и главное - говорить с больным. Спокойный ровный голос, внутренняя молитва сестры, ее упование и предстательство за "своего" больного перед Богом - это единственное, что можно сделать, но это очень важно и для больного, и для самой сестры.

Вторая группа больных - тоже весьма тяжелая для общения в силу того, что из нее человек в любой момент может перейти в "тяжелую". Сознание здесь тоже затуманено болью, но не настолько, чтобы с больным нельзя было поговорить, только разговор должен быть не пространным, не растянутым по времени. Сестра должна посмотреть, сколько времени больному не тяжело общаться, сколько времени он способен воспринимать информацию, и стараться дальнейшее общение "укладывать" в этот интервал. Это не значит, что по истечении, скажем, тридцати минут надо встать и уйти, - можно и дальше сидеть рядом, молиться, говорить что-то тихим ровным голосом, но это уже должно быть успокаивающим, а не информативным моментом.

Третья группа - самая благодатная для восприятия информации, но и тут есть свои "подводные камни". Надо смотреть, чтобы человек не вел беседу "от нечего делать", не втягивал тебя в пустую болтовню. Если это случилось и сестра чувствует, что оппоненту надо просто "помолоть языком", то продолжать разговор можно лишь в том случае, если к нему подключились соседи по палате. Тогда, говоря с "пустомелей", можно осторожно "контролировать" интерес у других больных, подбрасывая им какие-то вопросы, над которыми они смогут подумать потом, после ухода сестры.

Теперь самое главное во всех случаях встречи сестры и больного: нельзя говорить с больным "шершавым языком плаката". То есть нельзя говорить то, что ты прочла в книгах, но что не задело твоего сердца. Пусть ты расскажешь только лишь отрывок из жития святого, который пронзил твое сердце, но это будет лучше, нежели ты перескажешь близко к тексту главу Апостола, в которой ты ничего не поняла, но которая соответствует теме вашего разговора. Надо понимать: больной поверит тебе только в одном случае: если твои глаза будут говорить ему то же, что и твой язык.

А для этого сестра должна пропускать боль пациента через свое сердце. Часто слышу слова: нельзя брать боль людей в свое сердце, вы выгорите, вы сгорите, вы погибнете... Может, и нельзя - по "медицинским показаниям". Но нужно по "духовным показаниям". Потому что иначе ты не сможешь донести до больного свою веру, свою любовь ко Христу, свое доверие Ему. Ты не протянешь тонкую паутинку последней надежды от своего сердца к сердцу страждущего. И тогда все твои разговоры не достигнут своей цели: личного обращения человека к неведомому ему Богу. А именно это - главное, важное.

А от выгорания у сестры есть лекарство - Церковные Таинства. Все же остальное- сгорание, гибель - не так важны. Ибо если есть в нас вера, то должно быть и доверие Богу в том, что Он отпустит послужить ровно столько, сколько надо и полезно для нас.

И вот, когда ты настроилась на одну волну с больным, когда ты почувствовала его боль, когда ты ощутила его страх, ты можешь потихоньку начать его "разговаривать", то есть пытаться направить разговор так, чтобы человек сам стал задавать тебе вопросы. И, конечно, невозможно "с размаху в лоб" сказать смертельно больному человеку, или матери онкобольного ребенка: "Вы должны благодарить Бога за посланную вам скорбь!" - потому что надо понимать, что человек вообще о Боге-то задумался первый раз в жизни, а тут ему - такое! Весь смысл разговора, вся подготовка больного к христианскому пониманию болезни, скорби должна сводиться к тому, что Бог есть Любовь. Понимаете, это очень важно, чтобы страждущий физически и духовно человек понял и осознал, что Бог есть Любовь. Важнее этой задачи нет ничего. Поняв это, человек обретет доверие к Богу, а значит и научится терпению и упованию. В той, повторюсь, степени, которая каждому из нас доступна.

Христианское понимание болезни - весьма обширное понятие. Из отеческих патериков нам известны примеры Пимена Многоболезненного, Симеона-столпника и других святых, которые просили Господа не отнимать у них болезнь. Лично в своих силах произнести такое я очень сомневаюсь. Но одно знаю точно: если в начале своего церковного пути я хотела умереть по типу "раз- и всё!", то теперь уже думаю о том, чтобы успеть причаститься, подумать о своих грехах. Поэтому лучше всего отдать в руки Божии всего себя, чтобы Он распоряжался и здравием, и болезнями нашими. У Него это лучше получается. А нам дай Господь всегда держать в памяти: Бог есть Любовь - и благодаря этому учиться терпеть и любить.

Наталья Гусева,
старшая сестра Православного сестричества
при Санкт-Петербургской 15-й городской больнице

"Завтра" может и не быть
Быль о потерянном времени

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.