В славном городе во Муроме,
Во селе было Карачарове,
Сиднем сидел Илья Муромец, крестьянский сын,
Сиднем сидел цело тридцать лет.
Уходил государь его батюшка
Со родителем, со матушкою
На работушку на крестьянскую.
Как приходили две калики перехожие
Под тое окошечко косявчето.
Говорят калики таковы слова:
"Ай же ты, Илья Муромец, крестьянский сын!
Отворяй каликам ворота широкие,
Пусти-ка калик к себе в дом".
Ответ держит Илья Муромец:
"Ай же вы, калики перехожие!
Не могу отворить ворот широкиих,
Сиднем сижу цело тридцать лет,
Не владаю ни руками, ни ногами",
Опять говорят калики перехожие:
"Выставай-ка, Илья, на резвы ноги,
Отворяй-ка ворота широкие,
Пускай-то калик к себе в дом".
Выставал Илья на резвы ноги,
Отворял ворота широкие
И пускал калик к себе в дом.
Приходили калики перехожие,
Они крест кладут по-писаному,
Поклон ведут по-ученому,
Наливают чарочку питьица медвяного,
Подносят-то Илье Муромцу.
Как выпил-то чару питьица медвяного,
Богатырско его сердце разгорелося,
Его белое тело распотелося.
Воспроговорят калики таковы слова:
"Что чувствуешь в себе, Илья?"
Бил челом Илья, калик поздравствовал:
"Слышу в себе силушку великую".
Говорят калики перехожие:
"Будь ты, Илья, великий богатырь,
И смерть тебе на бою не писана;
Бейся-ратися со всяким богатырем
И со всею поленицею удалою".
И с того он стал владать руками и ногами
И силушку получил великую.
Пошел Илья в раздольице чисто поле,
Видит: мужик ведет жеребчика немудрого,
Бурого жеребчика косматенького.
Покупал Илья того жеребчика,
Что запросил мужик, то и дал;
Становил жеребчика в сруб на три месяца,
Кормил его пшеном белояровым,
Поил свежей ключевой водой.
И прошло поры времени три месяца.
Стал Илья жеребчика по три ночи в саду поваживать,
В три росы его выкатывать;
Подводил ко тыну ко высокому,
И стал Бурушко через тын перескакивать
И в ту сторону, и в другую сторону.
Тут Илья Муромец
Седлал добра коня, зауздывал,
Брал у батюшки, у матушки
Прощенье-благословеньице…
Не сырой дуб к земле клонится,
Не бумажные листочки расстилаются, -
Расстилается сын перед батюшкой,
Он и просит себе благословеньица:
"Ох ты гой еси, родимый милый батюшка!
Дай ты мне свое благословеньице,
Я поеду в славный стольный Киев-град,
Помолиться чудотворцам киевским,
Заложиться за князя Владимира,
Послужить ему верой-правдою,
Постоять за веру христианскую".
Отвечат старый крестьянин Иван Тимофеевич:
"Я на добрые дела тебе благословленье дам,
А на худые дела благословленья нет.
Поедешь ты путем и дорогою,
Не помысли злом на татарина,
Не убей в чистом поле христианина".
Поклонился Илья Муромец отцу до земли,
Сам он сел на добра коня,
Поехал он во чисто поле.